— А что… — я нервно сглотнула, стараясь не выдать свое волнение, — Марков тоже не едет?
Богдан притих, покрепче стискивая меня в своих объятиях. Заставляя меня в очередной раз нервничать. В голову, в который раз закралась трусливая мысль, что он всё знает. Знает, но почему-то молчит. Даже о том, о чем, как по мне, стоило поговорить.
Жених больше не спрашивал, где я была прошлой ночью. Не узнавал, почему я плакала. Он просто делал вид, что ничего не произошло. Как и я. Мы оба притворялись, оба врали себе и друг другу.
Бодя шумно выдохнул, утыкаясь лицом мне в плечо и, наконец, ответил:
— Нет. Сказал, что приедет позже вместе с Кириллом и Валькой.
«Тоже не хочет меня лицезреть?» — в душе начала зарождаться робкая надежда, что Марков всё-таки уедет и оставит меня в покое.
— Рита, — позвал меня парень, стягивая с моей головы одеяло.
— Что? — повернулась, напарываясь на его острый, словно скальпель, взгляд.
«Знает», — в тысячный раз пронеслось в моей голове, а паника комом застряла в горле.
— Ничего, — режущий взгляд сменился на более мягкий. — Собирайся, красавица моя, — парень коротко поцеловал меня в лоб и поднялся с постели, — даю десять минут, а потом забираю тебя из спальни в чем есть, — Бодя счастливо улыбнулся, заставив мое сердце дрогнуть.
Я обожала эту улыбку — теплую, лучистую, словно солнце. Эта улыбка стирала прошлое и прогоняла все сомнения, что роем гудели в моей голове. Эта улыбка защищала меня от неба… от Саши.
— Спасибо, — тихо прошептала, покрепче обнимая его.
— За что? — Богдан приподнял голову, разглядывая меня.
— За этот день, — просто ответила, потершись щекой об его грудь.
Сегодня Богдан был другим — более внимательным, более чутким и только моим.
Я уже успела позабыть каково это, — быть только с ним. Бесчисленное количество друзей и знакомых, что, казалось, шли в комплекте с Богданом, как что-то само собой разумеющееся; мое прошлое, что настигло меня в настоящем; заботы, связанные с предстоящей свадьбой — все это мешало, и отдаляло нас друг от друга. Но сегодня все было по-другому.
Бодя опять превратился в того веселого, беззаботного парня, в которого я когда-то влюбилась. А я… Я просто жила настоящим. Жила рядом с ним.
Мы катались на лошадях, покоряли вершины гор, любовались завораживающей природой, кривлялись, позируя для очередного фото (Данил украл у меня камеру), и смеялись. А еще держались за руки, обнимались и целовались.
Этот день стал для меня сказкой. Но сказка рано или поздно должна заканчиваться…
— Фух…Ты прямо как кролик из «Алисы в стране чудес», Разумовский, — рядом с нами бесцеремонно приземлилось тело Рудневой, такое же бесцеремонное, кстати говоря.
— Мы тоже рады тебя видеть, Тина, — кисло поздоровалась я, все еще наивно надеясь, что идиллия, царящая в моей душе, продлится.
— Я вижу, как рады, — огрызнулась в ответ сестра, превращая мои надежды в прах. Руднева и идиллия — несовместимые вещи.
— Почему это кролик? — с интересом протянул Бодя, опираясь на локти, я в ответ на такое действие протестующее ухватилась за его футболку. Думать о том, что вместе с Тиной приехал Марков, не хотелось, но это уже происходило, само собой, помимо моего желания. Поэтому оставалось только одно — хвататься за Богдана, как за спасательный круг.
— Потому что затащил нас в какую-то дыру! — ехидно ответила Тина.
— Ничего это не дыра, — стало мне обидно за Богдана, — здесь даже душ есть!
— Молодец Разумовский! Растешь! — Руднева изобразила бурные аплодисменты, — Она такими темпами и общественными туалетами скоро начнет восхищаться. А дальше что? Одна вялая гвоздичка на восьмое марта и годы обожания взамен? А потом…
— Тина! — осадила эту ненормальную, у которой, похоже, день не задался.
— Вы что, на машине приехали? — восторженно спросил Богдан, проигнорировав сарказм Рудневой.
— Как? — удивленно спросила я.
Дело в том, что турбаза, на территории которой мы сейчас находились, была расположена в заповедной зоне и машины сюда не пускали. Все отдыхающие оставляли свои авто на специальной стоянке в километре от базы, преодолевая дальнейший путь на своих двоих.
— Понимаешь, Разумовский, некоторые рождены для того, чтобы ездить на дорогих машинках, а другим приходиться топать ножками, — ответила Валька, явно чувствуя свое торжество над «бедными» нами.