Сатура могла бы возразить, что тётушка долгое время обходилась без присутствия брата и его семьи, но зачем? Ни родителей, ни Даля уже никогда не вернуть, всё остальное не важно. Она покорно шла за не умолкающей ни на секунду баронессой и мечтала только об одном – лечь где-нибудь в тёмном уголке, свернуться клубочком и никого не видеть. Совсем никого.
– …сезон только начинается, – словно сквозь вату, прорывался голос тётушки. – Ты как раз вовремя. Какое счастье, что портниха мадам Жози – моя хорошая подруга! Да, дорогая, не удивляйся, мы не снобы, и позволяем себе дружить с простыми людьми! Так вот, о чём это я? Ах, да, платья. Мы завтра же пригласим мадам Жози, и она пошьёт тебе что-нибудь на первое время. Когда, говоришь, прибудет твой гардероб? Впрочем, не важно, столичная мода так быстро меняется, вряд ли твои платья подойдут для тех приёмов, что мы с тобой будем посещать. КарИ будет твоей горничной, – баронесса обратилась к служанке, терпеливо поджидающей их в гостиной, куда они вошли. – Кари, проводи мою дорогую племянницу в комнаты, что для неё подготовили. Иди, дорогая, отдохни с дороги, завтра у нас будет насыщенный день, – покровительственным взмахом руки девушки были отпущены.
Подъезжая к дому, Сатура не обратила внимания, какой же он большой. Это она поняла только после того, как опять пришлось долго идти за изнывающей от любопытства горничной в противоположное крыло. Наконец, Кари остановилась перед одной из дверей и, приоткрыв её, пропустила молодую хозяйку вперёд.
– Ванна уже готова, мисс Приатт, – почтительно произнесла она. – Давайте, я помогу вам снять платье и помыться, а потом принесу ужин.
– Да, хорошо, Кари, – только сейчас Сатура поняла, как же хочется очутиться в горячей ванной, ведь ей не удавалось помыться все три дня, что они провели в дороге.
Горничная ожидаемо охнула, когда освобождённые из тугого пучка золотистые волосы с лёгким шорохом рассыпались по плечам госпожи.
– Мисс Приатт, – выдохнула она, – с восхищением оглядывая стройную фигурку, шагнувшую к ванной, – да вы красавица! Вы же затмите всех-всех столичных дам! И все-все кавалеры будут у ваших ног!
– Ну что ты такое говоришь, Кари, – отмахнулась Сатура, с блаженством опускаясь в воду, пахнущую розовыми лепестками. – Зачем мне затмевать ваших дам? И уж, тем более, мне сейчас не до кавалеров. Думаю, тебе известно, какая трагедия произошла с моими родными.
– Да, простите, мисс Приатт, – горничная сконфуженно смолкла.
– И, пожалуйста, не зови меня мисс Приатт, моё имя – Сатура.
– Хорошо, мисс Сатура, – Кари присела в полагающемся книксене и, сказав, что пошла за ужином, вышла из комнаты, тихо притворив за собой дверь.
Выйдя из ванны, Сатура как будто не заметила воздушное подобие сорочки и халата, что предложила ей услужливая Кари, и горничной пришлось спешно распаковывать небольшой саквояж, привезённый гостьей с собой и доставать из него привычную для неё одежду – хлопковую сорочку длиной до пят и такой же халат.
– Баронесса будет недовольна, – вздохнула Кари, убирая кружевные вещицы, которые хозяйка щедро пожертвовала своей провинциальной родственнице.
– Да, конечно, благодарю, – невпопад ответила Сатура и невидящими глазами воззрилась на поднос, что принесла служанка.
– Я… пойду? – горничная испугалась, а вдруг племянница хозяйки не в себе? Отказалась от таких замечательных вещей, благодарит её вместо того, чтобы испугаться гнева госпожи и одеться, как подобает родственнице аристократки. Точно! Горе лишило её разума.
Уже поздно вечером баронесса вызвала к себе Кари и поинтересовалась, как устроилась племянница, всё ли ей понравилось.
– Да, леди Санаи, мисс Приатт устроилась в комнатах, – служанка потупилась.
– Ну, что ещё? Договаривай! – хозяйка нетерпеливо топнула ногой в изящной атласной туфельке.
– Она… она отказалась надеть ту сорочку и пеньюар, что вы передали для неё, – как бы извиняясь, но ни в коем случае не жалуясь, сообщила горничная.
– Отказалась? Гордая. Это хорошо, наша порода! Я тоже никогда не любила вещи с чужого плеча. Ничего, завтра придёт эта болтушка Жози с кучей помощниц и ворохом тканей, и мы приведём дорогую племянницу к соответствующему нашему положению виду. Думаю, из неё может выйти что-то приличное. Такое, что будет не стыдно показать и самому императору. Эх, где мои молодые годы, – баронесса мечтательно закатила глаза, уходя в воспоминания.
– Миледи, – горничная неуверенно мялась, не зная, как озвучить свои предположения, но и оказаться в эпицентре споров хозяйки и её странной племянницы не хотелось.