И участники, и сопровождающие собрались на площадке, засыпанной песком. По очереди, после руководства от инструктора, каждый прыгал с высоты различных препятствий на мягкий песок и учился приземляться легко и правильно. Это были и брусья, и высокие турники.
Когда все начали прыгать, и я видела, как они приземляются, я вдруг осознала, что у меня есть одна проблема: у меня нет с собой правильной обуви. Почему-то, когда мне сказали взять с собой удобную обувь, я сразу подумала про балетки (на тот момент я даже не имела кроссовок в гардеробе).
"Если не найдёшь обувь, до полёта не допущу" – сказал инструктор. Я пообещала, что решу этот вопрос и продолжила предполётное обучение.
В группе постепенно можно было выделить три категории учеников:
1. те, кто был очень в себе уверен, говорил, что и так все знает;
2. те, кто все время хихикал, перебивал и считал, что обучение – это игра, и слушать не обязательно;
3. и мы – те, кто слушал все внимательно и молча и старался ничего не пропустить.
Примерно пять часов шла подготовка, мы прошли все этапы процесса. Полет был назначен на шестнадцать часов. Все были в нетерпении.
В пятнадцать часов нас отправили переодеваться к полёту. Но у меня стояла ещё одна задача – найти обувь.
Я оббегала всю базу, спрашивая у всех парашютистов свой размер кроссовок, но найти их было нереально. Спортсмены или только приземлились и готовились к новому прыжку, или имели 45 размер, в котором мне было бы тоже нельзя в самолёт – кроссовки просто слетели бы в воздухе, и я не смогла бы приземлиться.
Расстроенная, я пришла к инструктору, чтобы сообщить, что все попытки провалились. И в этот момент я услышала, как он говорит нашей группе:
⁃ "Погода нелетная, слишком сильный ветер для полёта с такой высоты. Если ветер не утихнет, возможно, мы сегодня вообще не полетим".
Сказать, что я ещё сильнее расстроилась – ничего не сказать. Однако, я же решила мыслить по-новому: можно было обвинять себя, что не взяла кроссовки (а их ведь и не было у меня), обвинять людей, что у них нет запасных, обвинять погоду и весь мир, что все не по-моему. Но я была в новом для себя состоянии – состоянии решимости и полной ответственности. Я решила, что каждый должен заниматься своим: пилот -определять погоду, инструктор – решать, что делать. А моя задача – найти кроссовки. У меня появилось дополнительное время, а значит, и шанс совершить прыжок!
И я занялась поиском. Каким-то чудом я нашла у девушки-спортсменки запасную пару полётной обуви. Но ситуация не сильно поменялась: ведь кроссовки были тридцать седьмого размера, а у меня тридцать девятый с половиной.
Но уж слишком я хотела в небо! И я натянула их на себя, поджав пальцы, и "побежала" к группе.
Часть пятая.
Как только кроссовки нашлись, нам разрешили взлетать, и мы стали надевать парашюты. К слову, весит один парашют более десяти килограммов. И когда я его надела, он стал отклонять меня назад, а в этих кроссовках ноша казалась ещё более неудобной.
Все на старте, выстроены в шеренгу по росту и весу. В начале – самые уверенные и смелые (те, что все знали на обучении). Я замыкаю. Помимо меня, всего одна девушка в группе (та, что все время смеялась и не хотела слушать инструктаж).
Перед посадкой инструктор объявляет:
⁃ «Ребята, если вы сидите в самолёт, то выйти из него вы сможете только с помощью парашюта. Я никогда никого не оставляю в самолете. Если вы не уверены – откажитесь сейчас».
Никто не шелохнулся. Мы проследовали в самолёт. Сели по порядку. Я в хвосте.
Взлетаем.
Когда самолёт набирает высоту, он делает несколько кругов, чтобы взять правильную траекторию для прыжка. Важно, чтобы мы приземлились возле красной стрелки, отмеченной на поле огромной надувной стрелой. Любое отклонение от траектории приземления может понести за собой неизвестные последствия: за пределами посадочного поля лесная полоска, река, жилые дома.
Первый прыжок делает профессионал – "пристрелочный" как его называют профессионалы. От точки его приземления анализируют, правильно ли выбран курс полёта. Если он улетит в лес или воду – курс корректируют. На этот раз все было в порядке.
Мы делаем ещё один круг в воздухе. Дверь открыта. Все мы смотрят вниз. И инструктор приглашает первого из группы.
И тут, случается совсем неожиданное. Те смельчаки, которые говорили, что они легко спрыгнут, по очереди начинают чуть ли не цепляться за стенки дверей, сопротивляются – в общем, саботируют прыжок. У всех, кто был в самолете, выступил холодный пот: казалось, этих ребят ничего не пугало, неужели, оказавшись на пороге, они увидели, что это очень опасно. Наша компания переглядывается. Во рту пересыхает.