Проснулась от того, что в груди до боли сжималось сердце, а потом пустилось в бешеный галоп, будто желая вырваться на свободу. За окном только — только наступили сумерки.
Габриелла замерла, стараясь унять сердцебиение, но жалость к себе и нескончаемый поток мрачных мыслей вернул ее в пучину тьму. Плакала тихо, глотая беззвучные слезы, что бежали по коже, неприятно ее щекоча. Бездействие сменилось внутренней решимостью. Нужно покончить с этим быстрей, не дожидаться и не даться в руки монстра. Спрыгнула с кровати и подбежала к окну. Хотела распахнуть его, но оно было наглухо заколочено. Даже если разбить витраж, то свинцовые прутья не дадут ей вырваться на свободу. Отчаянье и страх бились с разумом. Пыталась дышать, но воздуха стало не хватать. Пересекла комнату, дернула за железную ручку, но дверь не поддалась. Заперта. И тогда завыла в голос, ударяя маленькими кулачками в дубовую дверь, раздирая кожу в кровь и крича проклятья. Слова эхом отлетали от стен и замирали. Габриелла сползла по стене на пол и заскулила. Сил бороться больше не было, а вот чувство злости подняло голову. Почему сразу не убили? Почему сразу не отвели к нему? Ведь специально мучат, давая глубже оценить свое положение. Ироды! Проклятые твари!
Ключ в замке повернулся дважды. Магда пришла не одна, а в сопровождении двух воинов, которые остались за дверью. Вот и все. Еще чуть — чуть… совсем чуть — чуть. Габи сама поднялась с пола, прошла к кровати, заправила постель. Магда не мешала и слова не сказала, лишь положила на покрывало белое платье, расшитое серебряными нитями. Красивое. При других обстоятельства, наверное, Габи бы замерла от восторга, но сейчас… сейчас она вспоминала, как хоронят юных незамужних девушек… Вот и ее черед.
Переоделась, не мешкая ни на секунду. Поскорей бы все решилось. Поскорей.
— Не перечь ему. Делай все, что велит, — тихо произнесла Магда. — Жизнь дороже. Поверь мне, деточка. Давно Он никого не обращал, а вдруг…
— Не надо, — всхлипнула Габи и кинулась в ноги Магде. — Пожалуйста, не надо. Помогите мне… прошу вас. Дайте яда. Я не хочу к нему идти. Не хочу!
— Я не могу тебе помочь, деточка, — прошептала Магда, поглаживая Габи по голове. — Ты не одна такая. У меня дети, внуки. Если помогу кому — то, Он всех порешит. Не на кого нам надеяться.
Магда подняла Габи с пола, отряхнула платье, поправила сбившиеся волосы. Недовольно покачала головой и скрылась в ванной. Когда вернулась, в руке у нее было мокрое полотенце.
— Вытри слезы, деточка, — проворковала она. — Понравиться должна ему. Хватайся за любой шанс. Жизнь одна, а слезы… слезы высыхают со временем.
Габриелле понадобилось еще немного времени, чтобы успокоится. Помог ей и отвар, который Магда состряпала, отлучившись ненадолго на кухню. Все стало восприниматься немного отстраненно, будто не с ней это все происходило. Магда провожать ее не стала, а вот стража довела до самых покоев Властителя, пропустила ее вперед и захлопнула двери.
Тишина стояла мертвая. Казалось и пылинки в воздухе замерли в этом месте. Габриелла не спеша, с замиранием осмотрела комнату. Она оказалась на удивление прекрасна и со вкусом обставлена. Свет свечей в золоченых подсвечниках освещал пространство не хуже солнечного света. Да еще камин справа придавал уютную атмосферу. Перед очагом стояло два кресла и дубовый столик на изящных резных ножках. Шкура огромного медведя была брошена неподалеку. Тяжелые гардины с высоты потолка тяжелыми складками спадали вниз и были плотно запахнуты. Напротив камина имелись еще одни двери, на данный момент прикрытые. По всей видимости там и находилась спальня вампира. Габи невольно потянулась рукой к кулону на шее. Его она не снимала с тех пор, как надела еще в поселении. Она хотела верить, что он защитит ее от бед.
Габриелла, стараясь как можно меньше шуметь, прошла немного вперед, и когда поравнялась с дверьми спальни, они сами собой распахнулись, заставив ее пискнуть и подскочить на месте. И картина того, что она увидела, лишила ее голоса, приковав к себе все внимание. Габи хотела бы не видеть этого, но какая — то сила пригвоздила ее к месту, лишая возможности двигаться.
Так и стояла перед раскрытыми дверями комнаты, где на высокой кровати с резными столбиками мужчина склонился над обнаженным телом той самой девушки, которую Габи видела, когда их привезли сюда. По всей видимости, девушка уже была в предсмертном обмороке, но все также прекрасна. Густые черные волосы устилали белые покрывала. Гибкому стану с алебастровой кожей и изящными формами позавидовала бы любая девушка.