«Мой принц», — проносится мысль, от которой на губах возникает улыбка. И теперь я ее не прячу. Если быть откровенной, то уж до конца.
***
До своей комнаты я буквально парю на крыльях счастья. И меня ожидает приятный сюрприз в виде брата.
С Рафом мы обменялись до обеда всего лишь парой фраз и теплыми объятьями. Поэтому сейчас я очень рада его видеть.
— Я решил подождать тебя здесь, — поднимается он из — за стола, когда я появляюсь на пороге. Я улыбаюсь и, подлетев к нему, заключаю в объятья.
— Я соскучилась, — шепчу, прижимаясь к родному существу.
— Я тоже, малая, — целует меня в макушку Раф и качает из стороны в сторону, заставляя смеяться.
— Я слышала, ты зря времени не терял и решил прибрать все свое к рукам, — отклонившись от брата, произношу я. Он вопросительно приподнимает брови. — Кейт рассказала.
Рафаэль напрягается, выпуская меня из объятий. Он прохаживает по комнате и молчит какое — то время.
— Наглые оборотни мешают нашему счастью, а Ричард непреклонен в своем решении, — тихо произносит он. — Кейт еще молода. Еще человек, но я уверен в своих чувствах к ней. Возможно, она еще немного ветрена, и нет никакой уверенности, что ее чувства ко мне что — то большее, чем влюбленность, но… я не могу ее отпустить, понимаешь.
— И не надо, — склоняю я голову к плечу, наблюдая, как на лице брата проявляются все эмоции — негодование, нежность, влюбленность, восторг. — Думаю, скоро оборотни отстанут от нас.
— Ты согласилась? — замирает он напротив меня и, взяв за плечи, заглядывает в глаза.
— Да. Глупо отрицать свои чувства. Генри с самого начала будил во мне яркие эмоции. Он провоцировал меня, доводил порой до бешенства, но меня лишь сильней тянуло к нему.
— А он был прав, — хмыкает Раф, а я возмущенно раскрываю рот. Так тут был целый заговор! — Спокойно, спокойно, — поднимает руки Рафаэль, отступая от меня, а когда я уже готова устроить ему хорошую взбучку, то вообще ныряет за дверь, и в коридоре, удаляясь, раздается заливистый смех.
— Ну, попадись мне, братец, — топаю я ножкой, и сама незаметно расплываюсь в улыбке, даже не зная от чего больше — от того, что так сейчас похожа на Кейт, или потому что я впервые по — настоящему счастлива.
***
Счастьем нужно делиться. С кем, если не с тем, из — за кого чувствуешь себя будто на небесах.
Пока иду по коридору к покоям принца, вспоминаю его за обедом, а потом представляю, как он удивится, когда увидит меня на пороге своей спальни. Я не переставала улыбаться все время с того момента, как меня покинул брат. Даже скулы болят уже.
Не задумываясь, что творю, легонько стучу в дверь и с замиранием сердца ожидаю, когда мне откроют, но проходит минута — другая, а я все также стою по эту сторону двери. Настроение слегка портится. Вот я пришла, наконец — то решилась, а тут облом… Идти обратно мне не хочется, поэтому я решаюсь на отчаянный шаг — приоткрываю дверь и ныряю внутрь.
Комната меня встречает сумраком. Хоть я и вижу хорошо в темноте, но сейчас нет надобности тратить силы. Я отдергиваю шторы, впуская в комнату больше света. Так — то лучше.
Покои принца мало чем отличаются от моих. Только если размером — у Генри они немного больше. Кровать, камин, письменный стол — все самое необходимое и неброское. Очень чисто и опрятно для юноши, отмечаю я.
Мой взгляд задерживается на ширме в углу. Любопытство гонит меня заглянуть туда. Я воровато оглядываюсь на дверь и, мягко ступая, прохожу вглубь комнаты. Да так и замираю, увидав знакомый кожух. Мой любимый кожух. Двадцать лет назад… тогда, усаживая мальчишек на повозку, я накинула его на их плечи.
Сохранил… Но зачем? Да еще и сохранил в таком состоянии, как я его отдавала. Невозможно! Я оглядываюсь вокруг и отмечаю, что с кровати должно быть прекрасно видно эту одежду. Это попахивает одержимостью. Неужели Ричард настолько прав, а я все время не замечала очевидного?
Мне вспоминается разговор Генри с Эдгаром, который я случайно подслушала. Так они говорили обо мне?
Додумать я не успеваю. В коридоре раздаются шаги, а я замираю, чувствуя себя в ловушке. Бестолочь! Зачем же я полезла в комнату? И как мне теперь объяснять это принцу? Я жду, вся обратившись в слух и надеясь, что пройдут мимо, но шаги замедляются, и через секунду дверь в покои Генри открывается, являя его, уставшего и слишком бледного.
Он так и замирает, держась за ручку. Чувствую, как кровь приливает к лицу. Мне бы что — то сказать в свое оправдание.
— Я хотела поговорить, — мямлю я. — Думала подождать тебя здесь, но, наверное, мне лучше… в другой раз.