После завтрака, мы передвигались в сад и постелив мягкий плед, ложились загорать. Близняшка много читала, я же тогда начал писать свой новый роман. Иногда, один из нас прерывал наше молчание, и мы могли поговорить невзначай. Такие утренние разговоры мало были похожи на философские. В такие часы человек ещё не пожил этим днём, активность философствования близилась лишь к вечеру, когда солнце сливалось с горизонтом и в небе начинали подмигивать первые звёзды.
Я часто держал её за руку, так мне было спокойной что вот она рядом, лежит возле меня, и никто нам не мешает наслаждаться этим счастьем в ещё неизвестном для нас количестве дней.
Иногда, традицию загорать по утрам мы меняли на поход к озеру не подоплёку от нашего арендованного домика. Мы так же располагались на мягкий плед, загорали, читали, купались.
А после выходили из воды слишком мокрые и бухались такими же на наше временное ложе в виде пледа.
Я смотрел на близняшку, как капельки воды стекали по её телу. Я трепетно ловил их губами и сразу же целовал её в том месте, где поймал каплю своего счастья в ту минуту. Это ли не счастье?
Её это очень забавляло, и я от её смеха делал это интенсивнее, дабы опередить припекающее солнце, которое явственно пыталось меня опередить в этой неравной гонке. Ему было проще. Мне чуть сложнее. Оно покрывало своими тёплыми лучами всё тело близняшки, я же мог только более-менее виртуозно ловить каждую стекающую капельку и коснувшись своими немного прохладными губами, поцеловать её мягкую кожу.
После мы принимали душ всегда вместе. Это тоже вошло в нашу традицию. Мне нравилось видеть её нагишом, чем больше я видел её такой, тем больше мне хотелось смотреть и не думать ни о чём. Прижиматься всем телом к её было невероятным блаженством. В те минуты я чувствовал, как мы становились больше, чем два любящих человека, больше, чем мы были на самом деле. Эта близость давала нам возможность соприкоснуться с чем-то больше, чем мы видим. Я становился ей, она мной. Я чувствовал, как чувствует она, и она как я. Мы об не говорили, но лишь прижавшись там в ванной мы это понимали. Наши тела были уже не нужны, мы перевоплощались друг в друга и это длилось пока мы не прием душ.
После мы шли в какое-нибудь кафе, каждый раз выбирая новое. За не принуждений беседой и за обеденной барщиной мы выпивали немного вина. Пообедав, шли гулять по городу. Он был таким уютным, мне нравилось снимать обувь и идти меж узких улочек по мощёным нагретым от солнца тропинкам.
Заходили в кинотеатр и покупали билет на ближайший сеанс. Не зацикливаясь на описании фильма. Нам было совсем не важно, что на этот раз на покажет кинематограф, мы были вместе и это было невероятным спокойствием, но иногда какой-нибудь фильм нас затрагивал довольно глубоко и после его просмотра, мы шли в парк и гуляя по свежей траве обсуждали характеры, реплики, поступки героев фильма. У нас не было споров ни на какие темы. Если у близняшки было своё мнение о чём либо, я просто выслушивал, принимал его и мог дополнить, но не переубеждать в обратном. То есть, её мнение плавно переходило в мое. Тем самым я лишь дополнял её мысли своими, не более того.
Иногда, мы ходили в театр, в тот же, что и в первый раз, когда посмотрели спектакль «двое на качелях» Бывало город посещали нашумевшие художники и мы с интересом просматривали каждую картину, ни одна из них не осталась без нашего внимания и комментария. Но всех больше нам нравилось ходить в ближайший от дома книжный магазин. Мы могли проходить нам час или два, совсем не в тягость, время пролетало слишком быстро. Близняшка смотрела книги и читала их описание, но выбор обставляла всегда за мной.
⁃ Мне нравиться читать, то, что читаешь ты.
Так она говорила, и я брал пару книг, до следующего похода в книжный магазин.
Вечером мы посещали тот ресторанчик под названием «как в гостях» после ужина, я шёл к тому пианино и перелистывал страницу с нотами на следующую мелодию, которую ещё не играл для неё. Мало вероятно, что кто-то даже близко подходил к нежному инструменту, так как сборник нот был открыт на той странице, на какой я закончил играть в прошлый вечер. Мне это нравилось. Это так же вошло в нашу традицию. По окончанию игры на пианино, я спрашивал близняшку о сыгранной мелодии, что она думает о ней, что чувствовала во время игры и послевкусие перебиравших мной нот.
Вечерами мы сидели в гостиной, тогда-то и начиналась активность философствования, а после мы занимались любовью.
Так мы прожили не больше трёх месяцев, но по их истечению, в одно утро, я проснулся совсем один, не было ни её вещей, ни её самой. Я знал, что так будет, но не знал когда наступит этот день и он настал очень неожиданно. Хотя последние пару дней она была совсем другая, совсем не моя, отдалённая от меня и от того, что происходит вокруг. Её романтика улетучилась до того, как ушла сама близняшка. Я догадывался, но не исключал и побочного настроения. Бывает, что ничего не хочется, ей могли просто приесться наши отношения. После её ухода, два дня я ещё надеялся, что всё изменится. Я писал ей сообщения, но она либо отвечала невзначай, либо вовсе молча игнорировала. Мне надоело это. Я дико нервничал, не понимал почему она уехала, не сказав ни слова, почему не поговорила со мной, мы бы решили это вдвоем. Я не стал бы удерживать насильно, но и отпустить было бы невыносимо тяжело. Так она решила облегчить мне судьбу? Задавался я вопросом сам себе, но не находил ответа, тогда в сообщении я спросил напрямую, точнее написал её словами ей.
«Луи, я ушла»
Через пару минут пришло ответное сообщение:
«Луи, я ушла»
Зачем я спросил? Мог бы и дальше мучаясь лелеять и тешить себя иллюзиями по поводу её ухода, но сейчас я точно знаю, что она ушла.
Она от меня ушла, а после меня моментально не стало. Я надрывался слезами, обидой на неё и на себя, злился на неё, я был сбит не с ног, а с облаков. Я тогда очень долго падал, ни день, ни два, ни неделю, я падал месяцами. Я же знал с самого начала, что так будет, но вновь упал. На этот раз больнее раннего. Но больнее осознавать, что она ушла так и не разлюбив меня, она до сих пор любит меня. Проще забыть, когда забыли тебя, а не когда любят, но уходят.
Оставаться в этом городке, не было больше смысла, я собрал вещи и уехал той же ночью туда, где всё и началось. Все сутки в дороге я спал, у меня не было, ни сил, ни желания быть в реальности, ощущать ноющую боль в сердце, поэтому я просто смотрел сны. По приезду в город, я вышел из поезда и ощутив, что вернулся в прошлое произнёс:
- Я приехал Элоиз. К сожалению, близняшка осталась в маленьком городке «блу» вместе с моим счастьем, которое я оставил там вместе с воспоминаниями о нас, о ней, о нашей трёхмесячной жизни. Я никогда не был настолько счастливым и любимым. Меня любили до неё, но именно наши чувства были намного сильнее прежних. Я полностью отдался ей, а она мне, но у неё хватило сил бросить меня, почему. Меня с ума сводил этот вопрос.
После её сообщения я не написал ей больше ни слова, хотел, но не видел смысла навязываться ведь уйти было её решением, а что я мог сделать. Сейчас я думаю иначе, но то было тогда.
По прибытию в свой дом, я начал с уборки, позже ужин. Я делал вид, что отчеркнул линию прошлого от настоящего и притворялся себе, что начал жить с чистого листа, якобы забыл её, но лишь обманывался.
Наступил Август и тёплыми вечерами за окном сверкали зарницы, я сидел на подоконнике, меня обдувал тёплый августовский ветер. Мне не хотелось выпивать, запивать это чувство, это не помогло бы, я уже делал так раньше, поэтому решил, что сколько бы это не продлилось, мне придётся смириться и прочувствовать, прожить каждую минуту этого несчастья. В тот месяц на меня нахлынула муза, она сносила меня. Я писал всё о чём думаю, всё что меня гложет, все чувства я описывал с полной отдачей и тогда понял, что после мне становиться легче, пусть и ненадолго. Всё шло своим чередом, мне казалось, что я начал справляться со своими чувствами. Но в середине августа на мой телефон пришло сообщение от Элоиз.