⁃ Нам осталось пройти проспект Витторио Эмануэле II и мы придём на Via Giulia. Не знаю почему, но я вспомнил об Элоиз. Так неожиданно броско её образ восстал перед моими глазами, а в сердце будто рухнул Рим, так громко она била в моё сердце воспоминанием о ней. Что я здесь делаю? Начал я думать про себя. Почему я не с ней? Почему уехал в этот Рим с атмосферой сумеречной романтики, ведь, я знал, что меня может накрыть ей в таком городе. Но она сама сделала свой выбор и покинула меня, значит её любовь ко мне была не такая уж и значимая для неё. ⁃ Луи. Вошла в мои мысли Мари, и я моментально вспомнил, что не один в этом городе. Я встретил в поезде милую девушку, поселился в её доме, пил вино на её террасе и знакомился с Римом вот так молниеносно, как никогда. Я решил оборвать мысли об Элоиз и полностью отдаться течению настоящей жизни.
⁃ Ты когда-нибудь любила Мари? Спросил я как можно плавно.
⁃ Её звали Като. Грустно ответила Мари.
Я был удивлён, что она назвала женское имя, но виду не подал, как и не понял почему звали? Возможно, с ней что-то случилось. Поэтому я решил ничего не говорить, а дождаться продолжения от самой Мари, если она захочет.
⁃Она была жизнерадостной, чувственной, красивой до изнеможения девушкой. Като занималась скульптурой, так же обожала Рим, как и все люди искусства. Комнату, которую я не показала тебе это её мастерская. Однажды она уехала, не попрощавшись и я оставила в её комнате всё как было. Долго ждала и надеялась, о том, что она вернётся и поймёт о нетронутой её комнате, что я её ждала и любила всё это время без неё.
⁃ Но она не вернулась. Как мягче встрял я.
⁃ Не вернулась. Отчетливо прозвучал ответ и остался на её тонких губах.
⁃ Сколько прошло? Мне стало интересно, ведь наши истории похожи.
⁃ Не больше года.
⁃ Моя история слишком похожа на твою, что рассказывать её не так уж и интересно.
⁃ Если захочешь, то расскажешь как-нибудь. Снова «как-нибудь» оно меня преследует, но звучит уже иначе. Режет ухо, но не сердце. Мы вышли на Via Giulia.
⁃ Улица, задуманная по воле Папы Римского Юлия ещё в начале шестнадцатого века...
⁃ Давай насытимся ей в нашем молчании и тишине Рима. Оборвав тем самым историю Мари попросил я. Она одобрительно кивнула и мило улыбнулась. Мы шли и каждый думая о своём. Неужели возможно привыкнуть к этому городу, к этой красоте и ходить день за, днём не замечая этой Римской идиллии улиц, мощёных дорожек. Рим создан, как и Париж для любви. Нельзя жить в нем и тратить свою жизнь на что-то большее чем любовь. Это просто было бы неуважение к нему. Я так считаю. Мы проходили через арки и увитыми плющом, стен цветами проходящих вдоль улицы. Останавливались возле потрясающих уличных фонтанчиков. Было в этом что-то неуловимое, изумительное. Мне захотелось раствориться на этой улице с Мари и никогда не уходить отсюда. Мы полностью прошли всю улицу, шагая по мощённой дорожке и вышли к фонтану Маскероне.
⁃ Мари, пообещай мне встреться здесь спустя много лет, чтобы не случилось, как бы не повернулась наша жизнь, обещай.
⁃ Обещаю, милый мой Луи. Она дотронулась моей щеки своей тёплой ладошкой, и я сам того не заметив поцеловал её в губы. Они были немного прохладными и влажными, но нежные и мягкие. Говорить было нечего. Мы зашли в ближайший паб и купили бутылку хорошего вина. Сели на ступеньки большого театра в Помпеях. Вдалеке сидели ещё несколько парочек, а на сцене Помпея играли какие-то римские музыканты.
Глава 16.
«Сумеречная романтика»
- Почему ты решил писать книги, Луи?
- Я не решал. Я не знаю почему, но точно знаю, если я не буду этого делать, то попросту исчезну, иссякну, испарюсь на рассвете при виде солнечных лучей, я перестану мыслить так, как мыслю при написании книги, а это волшебство. Садясь за написание хотя бы одной главы моего очередного романа, меня моментально что-то меняет, волшебство реет надо мной и я окутываюсь в мир «где всё можно» «где можно любить без оглядки» «любить всегда» Я превращаюсь в героев моей книги, но лишь на момент самого написания, после я становлюсь тем кем и являлся до этого. Мысленно я могу совершить путешествие в любую точку земли сидя за моим письменным столом. Наверно, вот почему я не могу не писать книги, и поэтому пишу.
- Почему картины? Я тоже хотел узнать почему она пишет картины, ещё сильней, чем хотела узнать она, о том почему я пишу книги.
— Это как любовь. Любовь, которая внезапно появляется внутри и её срочно нужно показать кому-то. Будь то любимому человеку, двум знакомым или всему миру. Такие люди как мы попросту не можем сдерживать, то, что теплится внутри. Иначе какой смысл иметь дар к искусству, любить так громко, так чётко, так броско, так молниеносно и не поделиться этим с другими? Так предрешено. Так должно быть и никак иначе быть не может. По-другому я и не могу. Поэтому я пишу картины, а ты пишешь книги.
Я был обескуражен её точности подмечать так скрупулёзно смысл моих мыслейи её собственных. Она в этом настоящая, больше чем я. Мари уверенней меня, она знает себя и иногда мне кажется, что и меня. Она меня прочла ещё в поезде, но если так, то какой интерес ей общаться со мной или девушки мыслят иначе.
Я мало знаю итальянских певцов, певиц и просто инструментальных музыкантов, но ребята, что устроили концерт среди ночи исполняли песню J’adore Venise итальянской певицы Лореданы Берте. Мне она нравилась и ранее, но в этот момент я просто проникся ей от кончиков пальцев до мурашек по коже.
- Ballare? На чистом итальянском спросила Мари.
Я немного смутился, потому что всё что я знал на этом красивом языке «grazie” что означает спасибо.
- Танцевать. Я пригласила тебя потанцевать. По девчоночьи засмеялась Мари, показывая, что поняла о моём незнании итальянского.
Я не был в обиде не её смех, ведь я не итальянец, а всего лишь вынужденный турист и знать язык мне не было столь уж нужным на данный момент. Многие сейчас разговаривают на английском, так зачем заморачиваться. Поэтому из моего словарно-итальянского словаря я лапидарно ответил:
- grazie. И протянул руку Мари тем самым приглашая девушек на танец. Я изначально должен был догадаться и пригласить её на танец двоих это вгуствовской тёлой ночью в вечном городе.
Многие люди разошлись кто по домам, кто бродить по ночному Риму и смотреть на звёзды. Я думаю, мы смотрелись очень романтично в атмосфере сумеречной романтики на фоне Помпея.
Ребята играющие для нас уже только двоих играли до трёх утра и когда они начали собираться, я подошёл их поблагодарить, что не оставили нас без такой прекрасной музыки в эту волшебную ночь.
- grazie! grazie! grazie! Вы говорите по английский? Решил испытать удачу я.
- Да. Мы говорим. Это твоя девушка? Спросил вокалист. Я обернулся и увидел, что Мари стояла чуть позади меня. Мне стало немного неловко. Я не знал, что ответить. И решил отшутиться, как делал всегда в неловких ситуациях.
- О, нет. Быть может в дальнейшем. Посмеялся как можно кокетливей.
- Было бы здорово. Она красивая и явно не танцует с тобой в три часа ночи в таком романтичном городе по обычной дружбе. Как думаешь? Спросил меня тот же парень с вокала.
Мне вновь стало неловко перед Мари. Ведь она слышала наш разговор и явно слушала с интересом.
- Посмотрим. Коротко ответил я и мы, попрощавшись с ними разошлись
- Забавные ребята, как думаешь? Задала мне вопрос Мари. Что я должен был ответить и зачем она спросила о них. Посмотреть на мою реакцию, дабы понять, что я думаю о недавнем разговоре с ними, про в её присутствии.
- Они не плохи. Как можно нейтральней ответил я, чтобы не уязвить её своим немногословным ответом.
- Знаешь, Рим отличный город, но через чур туристический, поэтому многолюдный, но я хочу познакомить тебя с ним на тихом рассвете, где слышно только пение цикад в унисон с утренним спокойным ритмом рассвета в вечном городе. Ты почувствуешь почему его называют вечным, когда прислушаешься к его утреней тишине.