— Не веди себя как ребенок, Кларк, — Лекса для наглядности даже подоткнула плед под девушку, что безысходно вздохнула. Так трагически, видимо, надеясь, что Лекса отстанет со своей заботой. Но напор Лексы заставил ее подчиниться.
— Я сейчас вернусь.-Дерек выходит, когда его телефон зазвонил.
Лекса пожала плечами, принеся чашку с чаем Кларк. Собственно, по ее вине же она так сильно замерзла. Значит, она будет ухаживать за ней. Она где-то в своих мыслях хотела бы, чтобы это выражение имело и романтический смысл. Девушка уже давно выбилась в первые ряды тех людей, которые ей важны. Такую замкнутость и молчаливость Кларк Лекса понимала и не давила. И, если честно, то до жути хотелось узнать о ней все, что только можно. Во всех смыслах.
Лекса аж подпрыгнула от неожиданности, когда та чихнула. Вот же, ко всем неприятностям добавилась еще и болезнь Кларк. Хотя для Лексы это не неприятность. Скорее, возможность быть ближе к девушке, помочь ей так же, как и она помогала ей, когда была ранена. Хотя, Лекса подозревала, что это лишь оправдание ее абсолютно ненормальному желанию быть с девушкой постоянно. Видеть, как та улыбается, так мимолетно, но искренне и весело. Видеть ее искрящиеся глаза, когда она веселится, или смущенные и затуманенные, когда та стесняется. Видеть абсолютно все. Сила такого желания пугала и ее саму.
Девушка присела рядом, незаметно вздыхая. И вот что с этим делать? Она легко прикоснулась тыльной стороной ладони ко лбу девушки. Горячий. Просто замечательно.
— Я сама могу все делать. Не нужно этого, — Кларк говорила так тихо, что Лекса едва услышала ее. Вот же, Лекса сказала это вслух? Она надеялась, что та не истолковала ее фразу неправильно.
— Кларк, — Лекса настойчиво повернула ее голову к себе, заглядывая в глаза. — Я ... — она внезапно замолчала. Черт, она же никогда не лгала, так почему сейчас не может сказать ей правду? — Я беспокоюсь о тебе. Пожалуйста, позволь помочь тебе, как ты помогала мне.
Кларк отвела взгляд, пока Лекса надеялась, что в аптечке оборотня есть жаропонижающее или что-то подобное. Кларк выглядела так, словно прошла через семь кругов Ада. Бледная, вялая, глаза потухшие. Лекса не хотела видеть ее такой. Кларк — живая, она не тряпичная кукла. Но сейчас она и была на нее похожа. Лекса нашла нужные таблетки быстро. И сразу же вернулась к девушке. Лекса могла только надеяться, что ее забота хоть не навязчива.
Блондинка покорно выпила таблетку, и уже тогда расслабилась немного, и откинулась на спинку дивана.
— Голова болит? — Лекса никогда не испытывала такого странно чувства. Когда блондинка легонько кивнула, Лекса нерешительно подсела ближе.
Брюнетка не узнавала себя. Она никогда не боялась так сильно за другого человека. В детдоме на это просто не было возможности. Там невозможно было хоть к кому-то привязаться. А сейчас... Черт, да что с ней происходит? Она чувствует себя влюбленным подростком. Лекса только прикусывает губу. Влюбленность? Черт, насколько эта девушка утянула ее в пучину своих небесных глаз?
Нет, Лекса никогда не считала себя морозилкой, которая всех только морозит и все, нет. Но и чувствительной она тоже не была. А вот сейчас...Чувства, которые она так глубоко заталкивала в глубь своего сознания были направлены на девушку, что сейчас дрожала, кутаясь в плед.
Прикосновение к своим волосам заставило блондинку поднять голову на Лексу, удивившись. Лекса никогда не касалась ее сама, да и вообще та не терпела прикосновений к себе. А после той иллюзии... Все неумолимо менялось. Между ними, когда они просто касались друг друга без того навязчивого страха быть отвергнутым, посланным на всем известное направление. То происшествие словно открыло им обеим глаза. Вот только на что?
Сама же Лекса только мягко зарылась пальцами в мягкие светлые волосы девушки, массируя кожу. Анна всегда так делала, пытаясь успокоить Лексу, что еще полгода шарахалась от шума за окном. Ведь все после той длительной жизни в, считай, тюрьме, все казалось таким.. опасным. Страшнее, чем то, к чему она там привыкла.
Молчание между ними было таким не напряженным, пока девушки молча переглянулись. Брюнетка надеялась, что та не оттолкнет. Это было бы чертовски больно даже для нее. Но Кларк не оттолкнула. Она быстро поборола свое ошеломление и положила голову на плечо Тэйтум. Лекса приобняла свободной рукой девушку за плечи, продолжая массаж уже смелее. Все вдруг стало таким... неважным. Только они.
Шум дождя за окном убаюкивал, мягкая тишина нарушалась только стуком капель по оконному стеклу. Все было так... романтично. Лекса устроилась удобнее, пока тяжелая голова Кларк мягко легла ей на колени. Та уже засыпала, но Лекса даже не дернулась, когда услышала голос Кларк.
— Скажи, что ты видела там? — блондинка спросила прямо, без всяких прелюдий и намеков. Лекса прищурилась. Такая Кларк ей больше нравилась. Не боится спросить прямо.
Но внезапно до нее дошла суть вопроса. Она сглотнула, пытаясь отогнать навязчивые картины того коридора, те мертвые глаза, что пристально смотрели на нее, те голоса прошлого, что преследовали ее с тех пор, как они ушли от пещеры. Но рассказать она не могла решиться. Было слишком больно вспоминать те ужасы. А еще больнее от той мысли, что ее же прошлое будет использовано против нее, Лексы. Но верилось с трудом, что Кларк бы стала так делать.
— Я росла в детдоме. До семнадцати лет. Аня удочерила меня полгода назад, а месяцем раннее мы переехали сюда. Она работает в местном госпитале с Мелиссой, кажется, — Лекса пыталась не обращать внимания на то, как Кларк напряглась. Черт, вот наверняка сейчас та думает, что она снова гноит зажившие раны. Лекса, собственно, попала точно в яблочко.
—Те шрамы... — Кларк повернула голову в сторону Лексы, что говорила так спокойно, словно это и не ее прошлое. Ужасное прошлое, судя по полосам шрамов, что испещряют почти все ее тело.
— Да. Это оттуда. Можно сказать, что там своеобразная тюрьма-армия. Когда поменялся руководитель детдома, то все пошло к чертям. Воспитатели и охранники словно озверели. Не буду вдаваться в подробности, итоги ты видела уже. Так вот, то, что я видела тогда, было переломным моментом. Мне было пять лет... — Лекса сглотнула, прервавшись. Вроде бы она уже отпустила все это, но рассказать кому-то чужому, кроме Анны? Она никогда не думала, что все будет так сложно.
— Ты можешь не говорить, если тебе тяжело, — Кларк не хотелось причинять той боль, заставляя вспоминать все то, что там было.
— Я хочу рассказать, — Лекса глубоко вдохнула. Черт, вся боль и ненависть, которую она подавляла все это время, душила изнутри. Лекса могла только надеяться, что она не плачет. Как тогда, в детдоме, — беззвучно, не ощущая самих слез на своих щеках. — В общем, все поменялось, персонал возомнил себя Богами и просто издевался над детьми. Не буду говорить, сколько человек сломали там, изнасиловали или забили насмерть. Меня такая участь почти настигала, но я все время почему-то выживала. В шестнадцать лет, когда уже давно был отбой, в комнату прокралась местная «элита». Я с ними давно не в ладах, и, как оказалось, они захотели меня проучить. Украли у ночного сторожа ключи, — все комнаты тогда запирались на замок, — прокрались внутрь. Собственно, там было шестеро здоровых парней и девушек... Среди них и был очень дорогой мне человек тогда, как мне казалось. Скажу так, что они не самые приятные люди. Хотели научить меня, как правильно с ними нужно общаться. Ну, произошла бойня, ты видела шрам на спине. Я тогда почти потеряла способность ходить. Думаю, они бы попробовали снова, если бы не пришла проверка и несколько добровольцев. Кто-то шепнул властям штата о том, что там происходило. Анна тоже была там. Ну, потом я узнала, что она удочерила меня. И, я не могу сказать, насколько я благодарна ей. Она взяла под свое крыло почти незнакомого, не совсем вменяемого ребенка. Она терпела все то, что я ей говорила, что делала. Я тогда просто психовала. Сложно доверять людям после того, что было там.