Тео лежала, уткнувшись в мягкое горячее плечо, и слушала бесконечный поток воркотни. Слова плыли через ее сознание, как тихая прозрачная вода, скользили, не оставляя следа. Образы вспыхивали и гасли: больная девочка, змеи, старуха с горшком… А за этим бессмысленным калейдоскопом картинок стояла одна, главная. Тонкое, болезненно-бледное лицо, окаймленное рыжими прядями волос. Это была не она. Не Тео.
— Дай еще раз, — потребовала Теодора, с усилием выпутываясь из убаюкивающих объятий.
— Что? — оборвала себя на полуслове Мери.
— Зеркало. Дай еще раз. Я посмотрю.
— Да что ж это такое! Вон как вы расстроились — а теперь опять! Не дам! Ишь чего удумали! Только-только доктор дела поправил — а вы себя уморить решили…
— Мери. Дай зеркало. Мне нужно посмотреть на себя еще раз — думаю, все не так плохо, как показалось, — Тео старалась говорить твердо и уверенно, хотя на самом деле никакой уверенности не ощущала. Но тело само вспомнило, что нужно делать: плечи развернулись, подбородок задрался, в голосе зазвенели стальные нотки. Тео могла не ощущать уверенность — но она знала, как выглядеть уверенной.
И Мери поверила. Тяжко вздохнув, она снова подняла зеркало. До боли сжав зубы, Тео посмотрела в него — и встретила испуганный взгляд серо-зеленых глаз.
У Тео были карие.
Прямой тонкий нос.
Тео всегда ненавидела свой нос картошкой. Даже хотела сделать пластику, но побоялась.
Рот. Другой. Подбородок. Другой. Брови. Другие. Тео разглядывала отражение так пристально, словно играла в «Найди десять отличий». Вот только этих отличий было намного больше десяти. Или меньше. Если считать за отличие всю Тео. Целиком. Потому что в зеркале был другой человек.
Эта девушка была футов на сорок легче и лет на пятнадцать моложе. А может, ей просто не доводилось ночевать в кабинете, заваленном горами бумаг, а потом, торопливо умывшись в служебном туалете, идти на совещание — и биться лбом в стену, доказывая очевидные до нелепости вещи.
Но Тео справлялась. Она справлялась всегда — и со всем. Справится и сейчас.
Медленно, осторожно, Тео подняла руку и погладила себя по щеке. Девушка в зеркале сделал то же самое. Нахмурилась. И девушка тоже нахмурилась. Улыбнулась. Девушка растянула губы в гримасе, больше похожей на плач, чем на улыбку.
— Все. Убери. Спасибо, Мери.
Тео откинулась на подушки и прикрыла глаза. Реальность погасла, утонув в черноте, и осталось только безумное, неостановимое вращение. Мир кружился, а вместе с ним кружилась и Тео, и в голову лезли кадры давно забытого кино. Подбитый вертолет падает, оставляя за собой шлейф из дыма и пламени, и горящая кабина вращается в противоположную от винта сторону. Вращается… Вращается… Вращается…
— Может, вам водички попить? Кисленькая, холодненькая… Попейте, лучше станет.
Открыв глаза, Тео увидела перед собой стакан, в котором плавал золотистый кружок лимона.
— Благодарю.
Она прижалась губами к стеклу, глотая прохладную кисловатую воду. Безумное ощущение вращения действительно отступило — как будто неопровержимая реальность воды привязывала Теодору к этому миру, фиксировала в нем, словно гвозди — сползающий ковер.
Наверное, она все-таки сумасшедшая. Или это все из-за комы. Может быть, все, кто впадают в кому, видят бесконечные красочные сны — а потом не могут отличить их от реальности.
Но последнее, что нужно Теодоре — чтобы ее считали чокнутой. И Тео, прикрыв глаза, медленно вдохнула пропитанный лавандой и нафталином воздух.
— Вот видишь: все в порядке. Больше никаких слез, — она улыбнулась Мери самой безмятежной улыбкой, которую смогла изобразить. — Я очень похудела, но ты совершенно права: мне нужно поправляться. Поэтому давай сюда бульон и гренки.
— Вот это правильно! Вот так вот и надо! — обрадованная Мери тут же опустилась на кровать, протягивая Теодоре фарфоровую пиалу с бульоном. — Вы, госпожа, ничего не делайте, только ротик свой открывайте. А я вас покормлю.
— Я могу сама…
— Конечно, можете. Никто ж и не спорит. Только не в этот раз, — Мери протянула ей ложку, в которой плавал золотистый кружок растаявшего жира. — Сегодня так покушаете, а как сил наберетесь — тогда уж сами. Ну-ка, глотайте бульон, глотайте… Вот так, молодец! А теперь еще ложечку, с курочкой…
Послушно пережевывая недосоленное сухое мясо, Тео дождалась паузы в бесконечной болтовне служанки.
— Мери, я хотела тебя спросить…
— Да, госпожа? — на секунду оторвалась от разделывания курицы служанка.