Стал готовиться к приводнению. Расстегнул замок подвесной системы, вывел из «окон» ножные обхваты и, коснувшись воды, выскользнул из подвесной системы парашюта. При этом со мной должны были остаться только лодка и НАЗ, а парашют, наполненный ветром, отсоединиться. Но ничего подобного не произошло. Тарированная застрочка соединительного звена не разорвалась. Купол не погас, а потащил меня за правый бок, где был закреплен фал лодки. Я изрядно нахлебался воды, но в конце концов разорвал звено вручную, освободился от парашюта и, подтянув лодку к себе, влез в нее.
Вот тут-то и начались неприятности. Когда втащил НАЗ в лодку, оказалось, что молния намокшего ранца не расстегивается. Наконец справился с нею, но теперь молчала радиостанция, что бы я с ней ни делал.
По программе мне предстояло воспользоваться продуктами и рыболовными снастями. Консервные банки, с которыми мы так легко расправлялись на берегу, никак не вскрывались, нож был маленький и неудобный.
С рыболовными снастями столь же не повезло. К тому же лодку все время приходилось удерживать носом к волне.
Конструктор НАЗа был серьезно озадачен, когда после первых же прыжков получил столько замечаний. Однако большинство недостатков было довольно быстро устранено и последующие испытания прошли нормально.
Вспоминаю также случай, который произошел со мной в Заполярье.
Работа шла серьезная. Испытывался высотный морской костюм. Температура воды в Баренцевом море была плюс один градус Цельсия, не прекращался сильный ветер.
Высотный костюм значительно усложняет выполнение прыжка на воду. Гермошлем, парашют с носимым аварийным запасом, лодка и кислородный прибор, различные разъемы, герметичные перчатки — все это заставляло тщательно готовиться к прыжку, четко оговаривать с ведущим инженером каждый пункт задания.
Испытания подходили к концу. Мне предстояло выполнить последний прыжок с последующим подъемом с поверхности воды спасательным вертолетом. Пункт программы довольно безобидный. Но накануне в гостинице разговорился с моряком, который долго служил в этих краях. Он рассказал, как в этом районе в годы войны акула «схарчила» раненого летчика. Настроение было испорчено. Ночью снились кошмары, и утром встал совершенно разбитым. На здоровье свое я пожаловаться не мог, так как знал причину своего скверного настроения. Врач заметил мое состояние, но объективные данные — давление крови, пульс, температура — были нормальные, и он успокоился.
Меня начали одевать. Сначала — высотный костюм, затем вентиляционный, утеплительный и, наконец, гермооболочку. Я не думал о трудности задания, о том, что придется падать несколько тысяч метров, не раскрывая парашюта. Все мои мысли были об акулах.
Взлет. И странное дело: все мои страхи позади. Я не раз замечал за собой такую особенность, прорабатывая особо сложные задания. Так было и на этот раз. Подошел к двери, закрыл остекление гермошлема и покинул самолет.
Врач сидел у дверей и внимательно наблюдал за мной. Отделившись от самолета, я приложил правую руку к гермошлему, а потом помахал ею в знак приветствия — традиционная привычка всех парашютистов-испытателей. Врач в ответ улыбнулся и тоже помахал рукой.
Впереди были: минута стремительного падения, три минуты снижения на парашюте и около часа пребывания на воде. Кажется немного, но сколько нужно сделать за это время!
Первая часть задания самая легкая. Падать, не раскрывая парашюта, приятно и привычно. Вижу наш поисковый корабль, рядом с ним быстроходный катер. На гребнях волн белые барашки — море неспокойно.
На высоте тысяча метров раскрыл парашют. Все нормально. Выпустил лодку и начал готовиться к приводнению. С уменьшением высоты почувствовал, как стремительно перемещаюсь по горизонту: очень сильный ветер. Вот и вода — холодная и неприветливая. Сразу же погасил купол, хотя стропы так и рвались из рук. Затем осмотрелся. Лодки, которая должна была быть со мною рядом, не оказалось. Крутая волна то высоко поднимала меня, то стремительно опускала вниз. Стало не по себе — я ничего, кроме воды, не видел. Наконец во время одного из взлетов заметил лодку. Ярко-оранжевая, как апельсин, она быстро удалялась от меня, гонимая ветром.