Восстанавливаю стабильное падение лицом вниз, отчетливо вижу наземные ориентиры. Высота — меньше километра. Срабатывает сигнальный прибор — предупреждение о скором открытии парашюта. И вот плечи ощущают динамический удар. Купол наполнился нормально. Свободное падение длилось двести сорок секунд. Снижаясь, смотрю на площадку приземления. Она ровная и жесткая.
Ветер на высоте — одиннадцать-двенадцать метров в секунду. Снимаю предохранители с замков отцепки купола — это на случай, если будет тащить ветром после приземления. Купол парашюта перестает раскачиваться. Вертикально снижаясь, приземляюсь.
Сигнал подавать нет необходимости, невдалеке уже кружится вертолет, подбирая приземлившихся парашютистов.
В первую очередь снимаю гермошлем и слушаю, работает ли барограф? Услышав тиканье часового механизма, выключаю его. Сбрасываю парашют, отсоединяю шланги кислородного прибора, все собираю в парашютную сумку. Рядом зависает вертолет. Подбежавшие врачи, спортивные судьи поздравляют с необычным прыжком.
Спустя некоторое время Федерация авиационного спорта СССР сообщила, что наш рекорд утвержден в качестве мирового. В торжественной обстановке команде были вручены золотые медали и дипломы. Так в историю парашютного спорта была вписана еще одна славная страница, говорящая о большом мужестве советских парашютистов, об их беспредельной влюбленности в свою профессию, о готовности совершать подвиги во славу своей Отчизны.
В конце 60-х годов приходилось тренировать болгарских парашютистов, которые вели активную подготовку к штурму национальных и мировых рекордов.
В период моего пребывания болгары готовились к установлению двух мировых рекордов (ночью — с катапультированием на высоте шестнадцать тысяч метров и раскрытием парашюта на высоте семисот метров и днем — с катапультированием на высоте шестнадцать тысяч метров и немедленным раскрытием парашюта), а также четырех групповых национальных рекордов с самолета Ан-12 с высоты одиннадцать тысяч пятьсот метров.
Для выполнения первого прыжка с высоты шестнадцать тысяч метров была утверждена кандидатура майора И. Крумова, второго — старшины Ч. Джурова, слушателя Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского. Оба они успешно справились с поставленными задачами, установив мировые рекорды.
В 1969 году советские специалисты подготовили несколько групп болгарских парашютистов, которые установили семь национальных рекордов с высот одиннадцать и двенадцать тысяч метров днем и ночью, как с немедленным раскрытием, так и с задержкой раскрытия парашюта. Надо отметить, что нашей работой в Болгарии очень живо интересовался министр обороны НРБ генерал армии Д. Джуров. Он часто бывал на аэродроме, беседовал с нами о подготовке парашютистов, обнаруживая знания многих профессиональных вопросов, известных в основном парашютистам.
После окончания работы советским специалистам в торжественной обстановке были вручены юбилейные медали «25 лет болгарской Народной армии».
Не раз приходилось содействовать развитию спорта и в качестве парашютиста-испытателя. Несколько лет назад ЦК ДОСААФ СССР обратился к нашему коллективу с просьбой проверить возможность покидания нового планера в случае аварии, а также его спортивно-пилотажные качества. С этой целью была назначена бригада из ведущего инженера, летчика-испытателя и парашютиста-испытателя, которым предложили быть мне.
Теплым весенним днем прибыли на досаафовский спортивный аэродром. Аэродром маленький, утопает в зелени, взлетная полоса узкая, грунтовая. Вдали — ангар.
На стоянке спортивные самолеты, несколько планеров старых образцов и новый, который выгодно отличается от своих собратьев широтой размаха крыла, легкостью, изяществом. Этот красавец мог развивать скорость более двухсот километров в час. В свое время такой скоростью обладали далеко не все аэропланы.
Нахожусь в задней кабине. Застегнул привязные ремни, проверил механизм открытия фонаря. Летчик буксировочного самолета трогает свою машину с места. Наш планер после небольшой пробежки поднимается в воздух. Отрывается от земли и самолет. Вместе плавно набираем высоту.
Видимость отличная. Весь город в свежей весенней зелени. Вдали — Кавказский хребет, синяя полоса какой-то реки и белые квадраты цветущих садов. Неописуемая красота одного из лучших уголков нашей Родины.
На высоте в полторы тысячи метров пилот планера Борис Щербина отцепляет трос, и мы продолжаем полет самостоятельно. Буксировщик уходит от нас и наступает необычная тишина. Чарующее впечатление от прекрасного кавказского пейзажа еще более усиливается.