Теперь спокойней! Спокойней! Вот так. Сейчас он, сволочь, получит… Как на полигоне!.. С первой очереди!
И Климачов с максимальной перегрузкой стал разворачивать истребитель. Оставалось всего несколько секунд, и он бы поймал самолет-нарушитель в сетку прицела, но тот вовремя заметил атакующего и резким разворотом попытался вывернуться из-под атаки, уйти от прицельного огня, и это ему удалось: длинная запоздалая трасса с краснозвездного истребителя прошла мимо.
Климачов вспомнил, как в воздушном бою с Кортуновым, да и с Калинкиным он, применяя тормозные и посадочные щитки, заходил в хвост и производил зачетные очереди.
Скорость! Погасить скорость! Иначе уйдет на глубоком вираже! И тогда…
Но ни тормозные, ни посадочные щитки не дали Климачову тактического преимущества, наоборот, чем упорней старался он на виражах зайти в хвост нарушителю, тем меньше оставалось надежд на прицельную очередь. Он уже до такой степени изогнулся в кабине, что не видел нос своего истребителя. И вдруг понял: неестественная поза в кабине — это верный признак грубой тактической ошибки. Но где он мог допустить ее?
Цель пошла вверх.
Климачов убрал все щитки, включил форсаж и направил истребитель вертикально вверх, продолжая следить за действиями цели. Он старался не упустить момента, когда чужой, потеряв скорость, свалится на крыло и устремится вниз.
Климачов перенес указательный палец на гашетку, но открывать огонь не торопился, надо было сократить расстояние, чтобы бить наверняка. Все ближе, все отчетливей холодный блеск крыльев без опознавательных знаков и грязный след выхлопных газов от двигателя…
До цели расстояние сокращается… Можно, нажимать на гашетку. Подожди! Не спеши! Промажешь, как промазал в первой атаке, и Климачов на глазок взял упреждение и нажал на гашетку — светящаяся трасса снарядов прошила самолет, и он, потеряв управление, устремился к земле.
— Все!… — облегченно вздохнул Климачов и в ту же секунду увидел, что топливо почти на нуле. До аэродрома не дотянуть. И КП молчит…
А горы уже совсем близко. Они с невероятной скоростью надвигались на него и вращались вокруг какой-то одной точки.
ГЛАВА 17
Калинкин, выполнив фотострельбу по одиночному самолету, развернулся на сто восемьдесят градусов и взял курс на аэродром. С самого утра что-то раздражало и беспокоило его, он никак не мог понять, откуда взялось это беспокойство. Вчерашняя ссора с Леной? Но бурные объяснения с женой по любому пустячному поводу стали в последнее время почти привычными.
Уже поднявшись в воздух, Калинкин вспомнил: Климачов! Он был какой-то растерянный, когда они встретились утром у самолета, что-то порывался сказать, а он, командир, не стал его слушать. Что же все-таки хотел сказать Климачов?
Мысли Калинкина оборвал неожиданный приказ командного пункта: Климачову перехватить цель и уничтожить ее. Калинкин мельком посмотрел на указатель горючего, прикинул расстояние по карте и направил истребитель в район цели, не дожидаясь приказа с КП.
Калинкин настороженно всматривался в воздушное пространство. Он еще издалека увидел два самолета на пикировании. Один из них был уже на прицельной позиции. Расстояние между ними быстро сокращалось, и положение первого самолета становилось критическим.
«Кто на хвосте? Климачов или тот, чужой?»
Огненная трасса пунктиром расчертила небо, и преследуемый истребитель, будто споткнувшись, клюнул носом, стал медленно падать. Атакующий резко накренился, и на его крыльях показались звезды… Климачов!
— Восемь шестнадцатый! Как топливо?
Климачов не отвечал. Его самолет неожиданно резко пошел на снижение.
— Катапультируйся, восемь шестнадцатый! — приказал Калинкин и стал с надеждой следить за появлением парашюта. Но парашют не появлялся. Климачов от перегрузок мог потерять сознание!..
— Ваня! Прыгай! Прыга-ай!
Истребитель Климачова последний раз сверкнул в лучах солнца, сверкнул и скрылся в облаках, под которыми горы… «Не успел!..»
— Восемь пятнадцатый! Что с восемь шестнадцатым? Передайте, что с восемь шестнадцатым? КП не видит его! — расслышал капитан сквозь шум эфира взволнованные запросы руководителя полетов.
— Я — восемь пятнадцатый! Доложу по приходе, — хриплым голосом ответил Калинкин. — Возвращаюсь на точку. Подтверждаю: цель уничтожена восемь шестнадцатым.