В данном деле имеет место факт необходимой обороны, а не умышленного убийства. Полагаю, суд должен учесть все приведённые мною обстоятельства и вынести правильное решение, которое для меня является абсолютно очевидным.
Оглядев торжествующим взглядом зал, адвокат опустился на своё место и одобрительно посмотрел на Лизу. Та постаралась улыбнуться ему в ответ, но только улыбка получилась какой-то кривой, словно внезапный недуг или судорога свели мышцы её лица.
А тем временем, не делая паузы, судья произнёс.
– А теперь подсудимой предоставляется последнее слово.
Услышав эту фразу, Лиза начала оглядываться по сторонам, словно её застали врасплох. Но Иван Сергеевич Астраханов снова одобрительно взглянул на Лизу и что-то прошептал. По-видимому, впомнив, что от неё требовалось, Лиза поднялась с места и начала говорить.
– Я хотела бы сейчас сказать суду, что всё, что случилось 18 марта, является лишь стечением неприятных и досадных обстоятельств, которые привели к трагическим последствиям. В тот день я пошла домой к Валерию Петровичу Горину, чтобы обсудить с ним тему предстоящей диссертации.
В этот момент Лиза замолчала, будто каждое слово давалось ей с трудом. При этом тишина в зале стояла невообразимая. Все ждали признания девушки, которое могло стать решающим в данном деле. И груз этой ответственности давил на Лизу. Но в этот момент адвокат снова что-то шепнул ей, и девушка продолжила.
– Я не хотела идти к нему домой. Я бы предпочла побеседовать с Валерием Петровичем на кафедре, но у него возникли какие-то неотложные дела, и потому мы должны были продолжить беседу у него дома. И если бы я знала, чем обернётся наша с ним встреча, то, поверьте мне, я бы предпочла забыть обо всех своих планах и радоваться тому, что у меня и так было. Но я совершила ошибку. Я не должна была идти домой к Валерию Петровичу. Нужно было ограничить общение с преподавателем учебным временем, но вы не представляете себе, как я тогда обрадовалась новым возможностям своей карьеры, которые предложил мне Валерий Петрович! Он так хвалил меня, повторяя, что такая девушка, как я, не должна ограничиваться рамками учёбы в Университете. Я должна идти в науку, чтобы развивать свои таланты.
Сказав это, Лиза глубоко вздохнула. Она прикрыла глаза, словно события тех дней и сейчас явственно стояли перед её взором. А Иван Сергеевич воспользовался паузой, чтобы передать Лизе стакан воды. И воспользовавшись помощью адвоката, девушка выиграла ещё несколько мгновений, чтобы прийти в себя.
– Когда я шла домой к Валерию Петровичу, я думала лишь о том, какое светлое будущее меня ждёт. Мысленно я прорабатывала возможные темы диссертаций, которые он мог бы предложить мне для научного исследования. И когда оказалось, что на самом деле этого человека интересует лишь моё тело, а не мои мозги, мир вокруг меня рухнул. Я поняла, что предложение Валерия Петровича об учёбе в аспирантуре было лишь ловушкой, чтобы заманить меня к себе домой и воспользоваться моей слабостью. Но я не могла позволить этому человеку овладеть собой. Я предпочла бы отказаться от дальнейшей учёбы, чем потерять уважение к себе. Поэтому, когда Валерий Петрович позволил себе лишнее в отношении меня, я стала отбиваться. И я не помню, чем я ударила его. Я схватила первое, что попалось под руку. Я даже не помню, как я его ударила, потому что в тот момент я хотела лишь одного: как можно быстрее покинуть этот дом и этого человека. И именно поэтому я никому не сказал о том, что случилось. Мне хотелось поскорее забыть об этом неприятном случае. Мне было стыдно за то, что я оказалась в этой неприличной ситуации. Но я и не предполагала, что жизни Валерия Петровича что-то угрожало. Поэтому я и не интересовалась его судьбой после этого случая. И я не вижу в том своей вины. Я защищала свою честь и достоинство, и надеюсь, что суд учтёт это. Я поступила так, как поступила бы на моём месте любая порядочная девушка.
После этой фразы Лиза посмотрела на судью и прокурора, как бы призывая их поддержать её точку зрения. А затем добавила.
– Спасибо за внимание, – и села обратно на своё место.
Адвокат снова одобрительно посмотрел на Лизу, и она улыбнулась в ответ, но в этот раз её улыбка была искренней.
Затем слово взял снова судья. Он сказал: