Но старушка долго не хотела уходить и всё расспрашивала меня о какой-то ерунде, не имевшей, на мой взгляд, никакого значения в такой важный день. И мне пришлось проявить изрядную долю терпения и проявить максимальный такт, чтобы вежливо ответить на все её вопросы, но при этом сделать это максимально уклончиво, чтобы впоследствии эта дама не могла использовать полученную от меня информацию против меня же, а также против наших властей и Пенсионного фонда в частности.
– Милочка, Вы не могли бы помочь мне? – пролепетала старушка, обращаясь ко мне.
Признаться, я очень не люблю отказывать людям в помощи, но сегодня был такой день, что нужно было думать в первую очередь о себе и о своей семье, а о тех, кто не принадлежал к их числу, – по остаточному принципу. Тем более что, на мой взгляд, я и так посвятила этой женщине слишком много времени, находясь на рабочем месте, а уж в своё свободное время я не обязана продолжать оставаться такой же безупречно отзывчивой, как на государственной службе. Поэтому я нетерпеливо сказала:
– Извините, пожалуйста, но я очень спешу!
– Но мне так нужна Ваша помощь! – не собиралась отцепляться от меня старушка, а у меня просто духу не хватило оттолкнуть её от себя.
– У меня вправду совсем нет времени! – ответила я ей. – Мне ещё нужно забрать сына из детского сада и успеть спрятаться до начала правительственного эксперимента!
– Но моя просьба отнимет у Вас всего несколько минут! – жалобно проговорила старушка.
Наверное, следовало проявить чуть больше упорства и стоять на своём, и, если бы эта женщина не была сегодня у меня на приёме, я бы с лёгкостью ей отказала, но я знала, что не смогу сказать «нет» человеку, который осведомлён, где я работаю, и с которым мне ещё неоднократно придётся общаться в обстановке, где я буду обязана оставаться милой и любезной с каждым, кто заговорит со мной. И грубый ответ сейчас мог бы испортить всю мою дальнейшую карьеру в будущем, если правительственный эксперимент пройдёт удачно, в чём лично я была практически уверена и потому старалась вести себя так, как и подобает человеку, а не голодному плотоядному хищнику рядом с добычей.
– Чем я могу Вам помочь? – вздохнув, спросила я у старушки.
– Понимаете, я должна была встретиться с подругой, но она не пришла! А одна я просто не смогу дойти! Сил не хватит! Упаду где-нибудь и буду лежать, пока дикие звери не съедят меня! – начала причитать старушка. – Проводи меня, доченька! Помоги бедной женщине! У тебя ноги молодые, сильные! Успеешь и меня проводить и к сыну вернуться!
Глядя на эту женщину, я бы не сказала, что она была так плоха, как пыталась прикинуться, но я подумала, что быстрее будет довести её до места и вернуться обратно, чем тратить время на пустые разговоры о том, что злоупотреблять моей добротой именно сегодня – просто грех. Тем более что пожилые люди, в большинстве своём, настолько эгоистичны, что чужие интересы для них являются чем-то из разряда утопии. И я позволила старушке опереться на себя и поинтересовалась у неё:
– Далеко нужно идти?
– Нет-нет! Совсем рядом, доченька! Совсем рядом!
Эти слова меня успокоили, и я зашагала вперёд, придерживая повисшую на моей левой руке старушку и думая о сыне, который сейчас очень ждёт свою маму, а она, то есть я, вместо того чтобы со всех ног бежать к своему малышу, сейчас удаляется в обратном направлении.
– Меня зовут Римма Марковна, – напомнила мне своё имя-отчество женщина, едва мы начали путь. – А как твоё имя, доченька?
– Света, – ответила я.
– Света, – медленно повторила старушка. – Приятное имя! – после этого она на несколько секунд замолчала, но затем заговорила снова. – А твои родители здесь, на острове, доченька? – спросила старушка, вероятно, для того, чтобы поддержать беседу.