После речи Виктора остальные ребята с ожиданием посмотрели на меня. Они ничего не говорили, но их молчание было красноречивее любых слов.
– Вы правы, – вздохнув, ответила я. – И прошу прощения за то, что с самого начала не ввела вас в курс дела. У нас появилась информация, что причиной гибели советских альпинистов были испытания химического оружия.
– Ну, это не новость! – разочарованно покачал головой Мак.
– Может быть, – невозмутимо произнесла я. – Но меня отправили сюда, чтобы проверить именно эту версию.
– И каким образом мы будем её проверять? – поинтересовался Виктор, и в его голосе тоже сквозило явное разочарование.
– Сейчас нам необходимо дойти до перевала Ястребова и осмотреть его с точки зрения именно этой версии. Воссоздать картину трагедии и проверить, насколько она реальна.
– И всё? – с ещё большим разочарованием выдохнули все.
– Это всё, что я могу сейчас вам сказать, – твёрдым голосом проговорила я.
– Пойдёмте спать, – с сожалением в голосе произнёс Виктор, чтобы прервать неприятный для всех разговор. – Завтра у нас сложный день, поэтому все должны отдохнуть.
И, следуя указаниям главного, каждый поднялся со своего места. Мы затушили костёр и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по палаткам. Я тоже укрылась в своей палатке и быстренько залезла в спальный мешок. И пока я дрожала, пытаясь согреться, мысли, одна другой неприятнее, проносились в моей голове.
И хотя я очень любила свою работу и гордилась тем, что я – журналистка, иногда мне приходилось поступать очень гадко. Особенно это задевало меня тогда, когда приходилось лукавить и скрывать правду от людей, которые мне нравились, и на хорошее расположение которых я очень рассчитывала. Но, к сожалению, это желание было односторонним, потому что эти люди не могли рассчитывать на меня в полной мере. И как бы я не хотела быть с ними откровенной, мои обязанности перед работодателем оказывались важнее всех моих душевных порывов.
И с тяжёлым сердцем я провалилась в сон.
На следующее утро все вели себя как ни в чём не бывало. Вежливо общались друг с другом, интересовались самочувствием и не вспоминали о вчерашнем разговоре. И меня это устраивало. Хотя теперь стала очевидной причина прохладного отношения ко мне участников нашей экспедиции, потому что они видели во мне не привлекательную девушку и своего товарища по альпинизму, а человека, чьи намерения идут вразрез с их собственными. Возможно, собираясь в этот поход, они ожидали увидеть в моём лице кого-то более открытого и близкого им по духу. Но я обманула их ожидания, и оттого невидимое напряжение между нами только росло.
Что ж, в любом случае этот поход займёт только несколько дней, а затем мы все разлетимся в разные стороны и со спокойной душой сможем никогда больше не общаться, и потому мне следует относиться ко всей этой ситуации как к работе, которую необходимо выполнить. И не всегда в работу нужно вкладывать слишком много душевных сил. Достаточно просто делать своё дело ради результата, который принесёт деньги. А об ином думать просто не стоит. И настроив себя на этот лад, я перестала напрягать свой мозг ненужными мыслями.
Вслед за остальными я сложила свою палатку, собрала вещи и вновь пустилась в путь.
В этот день мы вышли из хвойного леса и шли по более открытой местности. Вместо десятиметровых елей нас встречали карликовые берёзы, а наши ноги всё время утопали во влажном мху. Набор высоты был небольшой, но и это требовало дополнительных усилий. Без лишних вопросов и разговоров мы прошли ещё пару десятков километров, сделав за это время лишь один небольшой привал. А на ночлег мы расположились на одном из отрогов горы Холатчахль, у небольшого горного ручья, откуда открывался отличный вид на таёжную долину, расстилавшуюся внизу.
Мы мирно поужинали, после чего отправились спать. И в этот раз, несмотря на физическую усталость, мне тоже не сразу удалось уснуть, потому что в голове я снова и снова прокручивала возможные сценарии завтрашнего дня, когда мне придётся открыть ребятам правду о тайной военной лаборатории, которую необходимо найти.