Они гуляли улицами города в свете белых фонарей. Глаза Алины подмечали разницу между ночным светом большого города и ее родного городка. Желтоватый, резкий свет мегаполиса и хрупкое, тусклое освещение провинциальных улиц, узких и неровных. Непривычная тишина уже не так сильно давила на слух ее, но по-прежнему напоминала Алине о том, что она знала куда более громкие места.
Еще одна сцена, которая могла бы стать частью романа про заблудшие души из другого столетия. Не возникало ли у вас когда-либо ощущение, будто вы родились не в то время? Будто душа ваша стремится вернуться на сотню (или больше, вероятно) лет назад, дабы найти что-то, что она потеряла там. Ощущение это присуще, скорее, творческим натурам, таким, как Антон, проводящим бессонные ночи в поисках эфемерного счастья, нежели людям вроде Алины и Алексея. Их проблема (если так можно выразиться) заключалась не во времени, неправильно установленном судьбой, но в месте, или местах, которые их разделяли.
Но теперь, когда линии их жизненных путей снова сошлись на небольшом расстоянии друг от друга, они мирно беседовали, шагая вдоль городских улиц. Она говорила о жизни в мегаполисе, опуская некоторые пикантные моменты. Выдумывала историю отношений с Антоном, наполняя ее мотив романтикой и красотой, которых в реальности было куда меньше. Она и сама готова была поверить в свои слова, потому что звучали они красиво. Ложь искусная привлекательна для человеческого слуха.
Он рассказывал о своей жизни. Не буйствовал красками, не плескался выражениями. Часто употреблял слова «обыденный», «привычный» и прочие с подобным смысловым окрасом. Говорил о сыне. О том, как он растет на его глазах. В выражениях его Алина читала мимолетное, по-мужски скрытное чувство прекрасного, коим бывает пропитана отцовская любовь. Она не знала ее такую, приятную на слух, сладкую, как сахарная вата. Но она могла почувствовать ее краешком своей души, общаясь с Алексеем.
Кружилась хмельная голова. Алине просто хотелось упасть в его объятья и перестать дышать. Застыть в моменте, найти точку сохранения, с которой, в случае чего, можно было бы заново начать жить. Увы, жизнь – не компьютерная игра. Один шанс пройти ее от начала и до конца. Один шанс сделать все так, как хотелось бы.
Но вот они дошли до гостиницы. Тишина улицы, шелест листвы. Кроткий взгляд, не намекающий ни на что более интимное, чем прощальные объятия.
– Приятно было провести с тобой время, Алина, – сказал Алексей.
– Мне тоже, – ответила она.
Они были близки друг к другу в тот момент. По всем канонам жанрового кино и литературы, вслед за этими словами должен был последовать поцелуй. Долгожданный, как для читателя, так и для самих персонажей. Поцелуй, который должен был поднять отношения их на новый уровень. В данной ситуации соприкосновение губ означало бы, скорее всего, лишь возвращение к былой, утраченной идиллии.
Но ничего такого не случилось. Не было жара страсти, будто бы нагревающего воздух вокруг. Алексей взял ее руку.
– Если нужно, я буду рядом, – сказал он.
Эхом неслись до сознания Алины эти слова. Услышать, ощутить их она смогла лишь тогда, когда уже смотрела вслед уходящему Алексею. Она хотела было ответить ему, но не смогла выдавить из себя воздух, дабы воспроизвести звук. Она застыла во времени.
– Надеюсь, ты сумела удержать свой похотливый язычок за зубами?
Алина слышала этот вопрос. Он был направлен прямо ей в лицо. Будто плеснули холодной водой. Она задержала дыхание. Прошлое вернулось за ней.
– Ты ведь молчала?
Она молчала. Дрожала. Готова была сорваться в истерику. Удержалась.
– Ты ведь молчала?
Она не могла открыть рот. Даже тогда, когда он грубо поцеловал ее в губы. Почти укусил. Он был жесток. Как животное, вольное от природы, но однажды пойманное и удерживаемое долгое время в клетке. Вырвавшееся на волю. Это животное готово было впиться своими острыми клыками в тело Алины. Любовник. Изменник. Мерзавец.
Она открыла глаза. Сон далеко не сразу отпустил ее сознание. Она все еще оглядывалась по сторонам, находясь в номере гостиницы. Пыталась найти в обступившей ее со всех сторон темноте те глаза, которых она так боялась. Которые завладели ею однажды, не оставив шанса на нормальную семейную жизнь. Она знала, что эти глаза уже наблюдают за ней.