Внедорожник мчался по загородной трассе, оставляя позади хитросплетения дорожных развязок. Скоростной поезд держал свой путь параллельно асфальту дороги. Жизнь в движении.
– Может ли человек видеть будущее? – спросил Антон, не отводя взгляда от дороги. Слепой взгляд медиума был направлен на приборную панель.
– Я не знаю. Дар, который у меня есть, которым со мной поделились, не дает ответы на все вопросы. Я ведь работник, квалифицированный, опытный. Я слушаю тех людей, которых уже нет с нами, чувствую их переживания, но они сами говорят мне. Я не могу спрашивать.
– И что же говорит Евгения Звягинцева?
– А что связывает вас с Евгенией? Откуда такое сильное рвение?
– Это сложно объяснить…
На секунду Антон и сам начал сомневаться. Тряхнул головой. На секунду ему показалось, что он сошел с ума. Будто срыв уже произошел, а он лишь блуждает в послемраке человеческого помешательства.
Евгения и Александр лежали в обнимку на широкой постели. Смятая простыня, запах секса, что наполнял комнату. На ней были лишь трусики, он же лежал полностью голый. Все еще стучало возбужденно сердце в груди. Но стучало ли оно? Или то были лишь отголоски реальной жизни?
– Я сама так решила… – говорила она.
Александр смотрел в сторону окна, за которым, будто в чудесной сказке, раскинулся южный город с рядами пальм, дорогими машинами, диковинными нарядами и возможностью делать все, что душа пожелает.
– Но ты даже не спросила меня о том, чего хочу я.
– Наш брак, – она выдохнула. – Ты знаешь, что с ним могло стать. Я знала больше, чем ты мог подумать…
– Да? – нахмурился Александр.
– Не хочу об этом говорить. Тем более, все это уже в прошлом.
Она встала с постели. Прошлась медленным шагом на кухню. Выпила стакан свежевыжатого грейпфрутового сока. Ее аккуратное, красивое тело, ее округлая грудь. Неужели я готов был потерять все это? – задался вопросом Александр. Но чем лучше такая жизнь? Да и жизнь ли?
– Я могла бы не говорить тебе ни о чем, и ты даже не заметил бы разницы. Просто я решила для себя, что принимаю честность. Никакой больше лжи между нами. Ни с твоей, ни с моей стороны. Только правда.
– Порой ложь лучше правды.
– Ты так считаешь?
– Да.
Она снова вздохнула, но на этот раз на ее лице проявилось явное негодование. Она пристально посмотрела на мужа.
– Мы погибли потому, что я так решила.
– Нет, Женя. Мы погибли потому, что ты поступила эгоистично.
– Да что ты знаешь о моем эгоизме?! – возмутилась она. – Ты занимался любовью с той девчонкой, которая еще даже университет не закончила, а я, значит, эгоистка?! Ты изменял мне, и даже не попросил прощения! Я же простила тебя. И ты считаешь, что это тоже эгоизм?
– Ты убила меня, Женя! Меня и три сотни пассажиров этого чертового рейса! – он встал с постели. Его тело напряглось. – Просто потому, что решила, будто так будет лучше! Отправила на тот свет такое количество людей, но ради чего? Ради этой искусственной жизни посреди ничего? Каждый день я просыпаюсь, и ко мне приходит понимание того, что никакой, к чертовой матери, день не наступил! Ничего не наступило! Все это вымысел!
Она содрогнулась. Хотела сказать что-то, но звук застрял комом в горле. Тряхнула руками. Мимика ее лица содрогнулась, по щеке потекла горячая слеза.
– Я просто хотела, чтобы мы были счастливы. И только.
***
Владлен Ионов неспешно шел по терминалу аэропорта в час, когда люди спешили зарегистрироваться на свой рейс, сесть в пассажирское кресло и унестись прочь, по делам или на отдых. Он слышал суету своими ушами, визуализировал ее своим воображением, которое было развито очень и очень хорошо, что, собственно, не может показаться удивительным. Он буквально видел мир своими незрячими глаза. Субъективность восприятия в чистом виде.
– Раньше мне нравились людные места, – говорил медиум. – Я не чувствовал себя одиноко, когда был окружен голосами людей, пусть незнакомых, но все же людей. Это куда лучше, чем слушать мерный стук старинных часов и пение кукушки через каждый час, – он сделал паузу. – Сейчас я больше стал любить тишину.
– Ваше зрение, оно…
– Я родился слепым, – словно прочитав мысли, ответил медиум. – Так уж получилось, что я никогда не видел мир так же, как можете видеть его вы. Со временем, конечно, научился неплохо ориентироваться. Но лишь со временем. Ну а вы? Каким вы видите этот мир?
– Стараюсь видеть его прекрасным, – ответил Антон уже готовой и часто используемой им же фразой.
– Прекрасным вы видите его лишь на страницах ваших книг, в вашем воображении, или есть что-то действительно прекрасное в реальном мире?