Ее лицо все еще было разбито, когда она сидела с сыном на больничной койке в той больнице, в которой раньше она была лишь посетителем. Болели швы, наложенные мастеровитым хирургом. Болела душа, и с каждым новым днем просыпаться и видеть перед собой белый потолок больничной палаты, вспоминая, что счастье было так близко, становилось для Алины невыносимым испытанием.
Мать Алексея оставила Валика с Алиной всего лишь на пару часов. Она ушла по делам семейным, как сама сказала. Взгляд этой женщины, внезапно потерявшей ребенка, был полон обиды и страданий. Но могла ли она ненавидеть Алину за то, что случилось? Могла ли она не сталкивать факты присутствия этой молодой и покалеченной женщины в городе, спустя столько лет, и того, что случилось на загородной трассе?
Алина держала сына за маленькую ручку. Тепло его тела резко контрастировало с холодом ее трагических переживаний, которые, зачастую, проявляются физиологически полным снижением температуры тела. Она подрагивала порой. Молчала. Она не знала, с чего ей начать свое повествование. Именно тогда, вполне возможно, она впервые в жизни почувствовала себя настоящей матерью. Ответственность. Слово, от которого она раньше бежала сломя голову.
– Ты ведь знаешь… – начала она.
Валик робко кивнул. Его глаза были опущены, будто на полу лежало что-то интересное.
– Твой отец был прекрасным человеком…
Алину передернуло. Ей показалось, будто она находится по ту сторону экрана, или на книжных страницах. Ей показалось, что она лишь выдумка, которая, как и подобает выдумке, говорит устоявшимися фразами. Ее чувства подчинены сюжету и стилистике.
– Я очень рада, что теперь могу быть с тобой.
Проговорив эти слова, Алина чуть не зарыдала. Она прекрасно понимала, что ребенка ей вряд ли оставят. Она знала, что мать Алексея ни за что не позволит такой, как она, воспитывать ребенка в одиночку. И снова ей пора было отправляться в небо.
Ее выписали из больницы через пять дней. К тому времени головные боли и тошнота – следствия удара головой и смещения шейных позвонков – понемногу стали отпускать. Появился аппетит, хоть и непривычно малый. Хотелось курить, да только дым каждой новой сигареты ложился на глаза пеленой тумана. Ей просто нужно было время для того, чтобы прийти в себя.
Ее встретила Вика.
– Как ты, сестренка? – спросила она. Ее лицо казалось необыкновенно бледным, будто кожа готова была стать частью серого неба, раствориться. – Давай, помогу тебе…
Алина ничего не ответила. Она лишь улыбнулась со слезами на глазах и обняла сестру.
– Поехали домой.
Днем позже она сходила на могилу к Алексею. По дороге к кладбищу, неспешно шагая по знакомым улицам, она думала о том, что вернулась не для того, чтобы приобрести, но для того, чтобы потерять. Понять истинную цену некоторых вещей. Увы, многим людям суждено именно так понимать, что счастье порой ближе, чем может показаться.
На его пальце все еще было свадебное кольцо. Где-то там, под землей, за крышкой гроба, его холодные пальцы все еще согревало тепло той любви, в которой они клялись друг другу годами ранее. Странно, но Алину эта мысль даже немного подбодрила.
Она коснулась креста
– Прости, что не была с тобой честна, – говорила она воздуху. – Прости, что не сделала тебя счастливым. Ты заслуживал хорошей жизни.
Вдалеке прошел дед с лопатой. Он не обратил на Алину никакого внимания. Для него, похоже, подобные сцены не были уже чем-то необычным и душераздирающим. Человек может привыкнуть практически ко всему.
Шумел лес. Наступили ветреные дни. Алина была одета в черный балахон и джинсы. На ее лице оставались порезы, под левым глазом все еще красовался синяк. Врачи сказали, что ей вообще повезло остаться в живых. Быть может, она должна была лежать рядом с Алексеем теперь?
– Спасибо тебе…
Она была бесконечно благодарна ему, и, потеряв его навсегда, стала чувствовать эту благодарность в разы сильнее. Он помог ей поверить в прощение.
– Мне, наверное, придется уехать. Я знаю, что твоя мама не оставит мне Валика, да я и сама, наверное, не смогла бы справиться с его воспитанием без посторонней помощи. Вику жаль оставлять, но она не поедет со мной, и она ясно дала мне это понять, – повисла пауза. – Как думаешь, я правильно поступаю? Что будет, если я уеду снова?
Но ответом ей был лишь шелест листвы.
Алина перевезла вещи из гостиницы в квартиру Вики. Последние дни в городе она хотела провести как можно ближе к сестре. Та, конечно, пыталась выглядеть жизнерадостной, но за туманом улыбок, увы, скрывалась гримаса куда более печальная.
Они часами болтали о жизни, сидя за кухонным столом и потягивая вино. От смеси таблеток и алкоголя Алину временами клонило в сон, но она уперто сидела за столом, пока голова ее не ложилась на руки, и она не засыпала. Вика улыбалась в такие моменты.