Боялась ли она турбулентности? Нет. Но, все же, организм ее реагировал на внезапности так же, как и у любого другого человека. Она окинула взглядом Машу, которая, аккуратно положив руки на колени, задумчиво смотрела в иллюминатор.
Самолет набрал высоту. Погасло табло «Пристегните ремни». Грозовые тучи сменились нежной пустотой бескрайнего неба. Облака стелились где-то внизу. Диск солнца, казавшегося таким близким на высоте в десяток километров, слепил глаза пилотам. Оттого они и сидели в солнцезащитных очках. Автопилот управлял самолетом, а они следили за показаниями приборов и переговаривались между собой. Вспоминали прошедшие выходные.
Забот у Алины хватало. Прокатиться по салону с тележкой и предложить пассажирам напитки на выбор. Несколько десятков раз повторить, что томатный сок закончился(потому что он заканчивается очень быстро, но нисколько не из вредности). Собрать грязную посуду. Отозваться на сигнал вызова бортпроводника в салоне. Пассажиры уж точно найдут, чем занять стюардессу в момент, когда живот ее тревожно урчит, требуя новую порцию еды, а усталость все сильнее и сильнее овладевает ее телом и мыслями.
Несмотря на все минусы, определенные плюсы, все же, имелись. Алина отвлекалась от мыслей о пропавшем самолете. В рабочей суете, раздавая пассажирам «касалетки», объясняясь, почему в меню нет рыбы, она просто забывала о том, что существует другая жизнь. Жизнь на земле и заботы, которые тревожат ту Алину, что ходит по земле, дышит воздухом парков и скверов, ездит в общественном транспорте и ругается с ушлыми продавцами бытовой техники, просто растворяются в мерном гуле двигателей, что несут стальную птицу вперед, к пункту назначения. Вся «та жизнь» остается спрятанной под слоем грозовых облаков.
Берлин встретил плохой погодой и ломаным английским, на котором разговаривают работники наземных служб аэропорта Шёнефельд. Дождь, будто бы ухватившись за хвост самолета, прилетел вслед за Алиной в Берлин.
– Ты когда-нибудь выбиралась в город? – спросила Маша у Алины во время небольшого перерыва, когда они сидели на откидных креслах между салонами.
– В Берлин? Да, было разок.
– И как тебе там?
– Знаешь, я больше курортные города люблю. Море люблю. Шезлонги. А в Берлине… ну, не знаю. Прогуляться по Александерплац. Выпить пива. Посмотреть на Бранденбургские ворота…
– Ты, видимо, искушенный турист, – улыбнулась Маша.
– Нет, я просто ленивая и немолодая женщина.
– А выглядишь прекрасно.
– Ой, не надо! Не льсти мне, – с оттенком грубости возмутилась Алина. – Полеты ведь никого здоровее и прекраснее не делают.
– Так почему же ты летаешь?
Алина ненадолго задумалась.
– Просто мне нравится в небе.
Она возвращалась домой поздним вечером. Поезд нес ее от здания терминала к перрону железнодорожного вокзала через тоскливые пейзажи окраин, полуживых, окруженных лесами и полями, совсем недавно принявшими краски весны. Мерный гул и блики света погружали ее в тревожный сон. Ее голова бессильно падала вниз, и она открывала глаза, снова и снова встречаясь взглядом с пустым пассажирским креслом напротив.
В поздний час в вагоне поезда было безлюдно. Чтобы хоть как-то скрасить свое одиночество, Алина достала из сумочки плеер, воткнула наушники в уши и включила музыку. Она не хотела выбирать мелодию под свое настроение. Пусть будет что-нибудь, подумала она. Главное – не тишина, нарушаемая лишь стуком колес.
Улицы города, который, как многие говорят, никогда не спит, сужались и расширялись, подобно зрачкам Алины. Устроившись на заднем сидении такси, она, приложив голову к стеклу, наблюдала за проносящимися мимо видами города. Свет фонарей убегал и возвращался вновь. С высоты птичьего полета схема города напоминала ей сеть огромного паука. Паутина была хорошо подсвечена. Очарованный видом этой паутины имел все шансы навсегда остаться во власти ее хозяина. Но не Алина. Она уже успела разочароваться в этом городе.
– Спасибо, – сказала она водителю такси, протягивая денежную купюру. – Сдачу оставьте себе.
Нужный этаж. Знакомая дверь. Ключ в замочную скважину, и легкий щелчок. Пройдя в прихожую, она сняла с себя обувь и устало зевнула. Поставила дорожную сумку в уголок. Оглядела квартиру. Пустая бутылка вина на полу. Разложенный диван, смятое постельное белье. Окурки в пепельнице, что стояла рядом с диваном.
Стянув с себя одежду и упав на диван, она взяла в руки пульт и включила телевизор. Так получилась, что она попала прямиком на ночной выпуск новостей.