– Все хорошо? – уточнил он самым внимательным тоном.
– Да, спасибо, – резко ответила Вика. – Спасибо. Все, несомненно, будет лучше.
***
Он не знал ее, она не знала его. Это было действительно так, только вот диалог их, запечатленный в килобайтах цифровой информации, как будто бы говорил об обратном. Они были знакомы очень давно.
Они познакомились в интернете. Как ни посмотри, так оно и есть. Мимолетное приветствие, или же всепоглощающее желание? Кто знает. Все, что остается от наших чувств спустя сотни и тысячи дней общения – это память. Килобайты информации в человеческом мозгу. Зашифрованные данные.
– Я скучаю по тем дням, когда мы с тобой могли преспокойно кататься на речном трамвайчике. Ты укутывал меня в теплый плед. Тогда мне казалось, что твои глаза ярче неба.
Он читал сообщение, ясно понимая, что никогда они не бывали на борту речного трамвайчика. Он никогда не укутывал ее в теплый плед. Вся эта история, с самого ее начала, была лишь выдумкой двоих. Воображаемой жизнью, которую порой так хотелось почувствовать в реальности.
– Каким я был тогда? – задал он вопрос. Будто бы забыл свои фантазии.
Была ночь, и только музыка в наушниках создавала ощущение драйва. Антон сидел перед ноутбуком, выпрямив спину, и с удовольствием печатал новые слова этой, как казалось, старой истории. Истории, подсмотренной где-то в кино, или на страницах книг, которые нравились. Истории, сотканной из сотен других историй, менее значимых, менее прекрасных. Кто сказал, что реальность реальна, а наши фантазии – это вымысел?
– Ты был веселым. Беззаботным. Это сейчас на тебе ужасная ноша, которые ты все никак не можешь скинуть. Ты нравился мне тогда. Нравишься и сейчас.
Они познакомились в интернете. Простая читательница, лицо которой Антон не мог видеть. Никаких ночей, проведенных вместе. Ни трамвайчиков, ни пледов. Только слова и фантазии.
Разные города, разделенные тысячами километров. Разные часовые пояса. Он ложился спать тогда, когда она только видела проблески нового дня в уличном движении. Будто бы отставал от ее жизни на несколько часов. Находился в другой реальности.
– Тогда я тоже была другой. Это сейчас я день ото дня ругаю себя за свои поступки. Тогда я меньше об этом задумывалась. Счастье в неведении собственных ошибок.
Она была умна и начитана, что, безусловно, нравилось Антону. Нравилось ему и то, что она без ума от его произведений. То не была фанатичная влюбленность во все, что выходит в печать или остается в черновых записях, которыми он с ней, порой, делился. Нет. Она любила его произведения осознанно, и Антон был ей бесконечно благодарен. Такого он не мог получить ни от жены, ни от любовницы.
Поиски самолета, выполнявшего рейс 9220, продолжались. Прокручивая новостные ленты, блуждая страницами с противоречивой информацией, Антон пытался найти что-то, за что можно было уцепиться. Он как будто чувствовал таинственное притяжение. Будто какая-то его частица пропала вместе с самолетом авиакомпании «Seven Stars».
– Порой мне кажется, что это не ты. Я смотрю на твои фотографии и вижу человека, которого придумала. Скажи мне: ты мое воображение? Ты существуешь?
С тех пор, как Алина покинула город, Антон практически не спал. Он хотел было взяться за работу над новым романом, но не смог вытянуть из себя ни слова. Он закрывал глаза, представлял образы того, что хотел перенести на страницы своей работы, но все было тщетно. Порой он ложился на диван и долго, задумчиво смотрел в потолок. О чем он думал тогда? Он и сам не знал на это ответ.
Дождь стучал по стеклу. В погоде за окном не было ничего романтичного. Хотелось сидеть дома, до изнеможения заставляя себя мыслить. Погрузиться в работу – все, чего хотел Антон. В новостях про рейс 9220 он искал зацепки, которые дали бы ему возможность понять, в каком направлении двигаться. Будто сам он сочинил это таинственное исчезновение, и теперь должен был продолжить сюжет. Подвести к кульминации. Но до этого ему было еще очень и очень далеко.
– Неужели тебе интереснее жить в своих сюжетах? Я знаю, что реальный мир порой груб и неинтересен, но так нельзя! Хотя, что я говорю? Я сама выдумала тебя, и все время наслаждаюсь тобой. Возможно, тебя вообще не существует.
– Тогда кто отвечает на твои сообщения?
– Возможно, я сама. Знаешь, как в тех фильмах про раздвоение личности. Помнишь «Бойцовский клуб»? Кто из нас Тайлер? Ты, или я? Кто из нас выдуманный персонаж?
– Порой мне кажется, что все мы лишь выдуманные персонажи.
Сюжет его романа рассыпался на части. Его растаскивали в разные стороны жена, любовница и та, что выдумала его. Она дала ему идею. Она же дала этой идее продолжение.
Ссылка на незнакомый сайт. Курсор медленно переместился из правой верхней части экрана прямиком в центр. Щелчок. Открылось новое окно.
«Мать стюардессы утверждает, что ее дочь предчувствовала трагедию…»
Антон чуть нахмурился. Заголовок статьи, казалось, вырвали со страниц желтой прессы. Не хватало лишь советов от бабушки Агафьи где-нибудь в нижнем левом углу страницы. Тем не менее, он стал читать текст, написанный под заголовком.
«Оксана Федоровна, мать стюардессы авиакомпании «Seven Stars» Евгении Звягинцевой, поделилась с нами сенсационной информацией…»
Антон потер глаза. Он хлебнул остывшего кофе и продолжил читать.
«Незадолго до исчезновения дочь сильно изменилась. Она стала избегать всяческих контактов. Это было так не похоже на нее. Девчонка с яркой улыбкой – так о ней отзывались все знакомые и соседи. Хорошо воспитанная, умная, красивая.
Буквально за неделю до исчезновения она прислала мне письмо по электронной почте, в котором просила прощения. Она не уточнила, за что именно. Мы, конечно, порой не могли найти взаимопонимание, но лишь потому, что у нее был свой взгляд на жизнь. Внутренний стержень…».
Евгения Звягинцева? Не та ли это коллега, что поменялась с Алиной вылетами? Антон чуть смутился. Кофе больше не лезло в горло. Он сложил руки и продолжил читать.
«Она не должна была лететь тем рейсом. Я где-то слышала, что она поменялась с коллегой сменами незадолго до исчезновения лайнера…».
Информация будто бы отвечала на возникающие в голове Антона вопросы. В тот момент он ясно ощутил присутствие некого духа таинственности. Будто лайнер, летевший рейсом 9220, протаранив на большой скорости водную гладь океана, стал уходить на дно, забирая с собой частицу Антона. Он ощущал темноту дна и непостижимое давление толщи воды. Место, непригодное для существования. Сотни трупов, пристегнутые к своим креслам ремнями безопасности. Братская могила для тех, кому суждено было пропасть навсегда.
Антон проснулся ближе к обеду. Он уснул за компьютером, так что, подняв голову, ощутил боль в области шеи. Собственно, спать сидя, не отходя от рабочего места, ему было не впервой. Странная статья казалась теперь частью кошмарного сна, наполненного концентрированным саспенсом.
Он встал из-за стола, немного размял шею руками. Насти, его жены, к тому моменту уже не было дома. Немного побродив по комнате, Антон остановился у окна. Дождь к тому времени уже прекратился, оставив лишь привкус влаги на листве и небольшие лужи на пешеходных дорожках, что разделяли двор на части совершенно разных размеров. Ассиметрично, подумал Антон. Ассиметрично.
Он взял со стола мобильный телефон. Быстро пролистал список контактов. Он не знал, с чего начать. Позвонить Алине? Но она вряд ли захочет обсуждать эту тему, особенно по телефону, – подумал он. Как жаль, что она далеко. Как жаль.
Имена приятелей и малознакомых людей. Ни одного близкого друга. Жена. Любовница. Антону был привычен этот вакуум среднего возраста, когда и без того узкий круг друзей становится лишь объектом постоянных просьб и одолжений, причем взаимных. Скучал ли, искал ли он ту дружбу, что воспевали давным-давно в песнях, про которую писали романы? Нужна ли была ему дружба, или же он, как и все вокруг него, лишь потреблял психологический и телесный ресурс? Искал ли он в людях людей, или же образы для новых работ своих?