– Верю, – Антон потер пальцам переносицу. – То есть раньше она ничего подобного не писала?
– Нет. Она из тех людей, что думают головой. А это письмо, оно как непрактичная вещь. Не ее стиль, совершенно.
Дождь с новой силой ударил по крыше дома. Мерным звуком наполнилась гостиная. Антон выпил еще немного кофе. Очень даже неплохо, – подумал он вновь.
– А я ведь совершенно не знала ее мужа, – туманно произнесла Оксана Федоровна. – Как странно получается. Это ведь странно: не знать мужа родной дочери?
– Ситуации в жизни разные бывают.
– Нет, не в этом дело. Этот Александр… Я не хотела его узнавать. У нас не было семейных посиделок в субботу вечером. Они оба летали в облаках. Возможно, и сейчас там летают. А я знаю так много людей. Я даже знаю ее психолога, хотя он мне, по сути, не должен быть так интересен. Сколько времени и сил мы в своей жизни тратим на пустые дела и мысли.
– Психолог? Евгения посещала психолога?
– Да. И здесь нет ничего такого. Вот за границей, например, люди вполне нормально относятся к таким вещам. Это как ходить к стоматологу, когда болят зубы. Я раньше тоже ходила к нему на сеансы. К психологу.
– Я с вами полностью согласен…
Антон хотел было попросить Оксану Федоровну дать координаты психолога, который работал с Евгенией, но одернул себя в последний момент. Тем самым он проявил бы слишком много нездорового интереса к истории дочери Оксаны Федоровны. На этом разговор был бы окончен. Безусловно.
– У вас тут очень живописно, – сменил тему Антон. – Честно говоря, никогда не бывал в этом районе.
– Да. И самолеты в небе. Взлетно-посадочная полоса аэропорта в нескольких километрах отсюда.
– Это я заметил.
– Может быть, вам еще кофе?
– Если можно, стакан воды. Жажда мучает, – приставил Антон руку к горлу, будто пытаясь удушить самого себя.
Оксана Федоровна, чуть заметно улыбнувшись, удалилась на кухню. Воспользовавшись моментом, Антон огляделся по сторонам. Его внимание снова привлекла записная книжка в твердом переплете. Старомодная вещь. Должно быть, там есть номера телефонов.
Тихими шагами приблизившись к тумбочке, на которой теперь покоилась записная книжка, Антон достал из кармана смартфон. Он открыл записную книжку, пролистал пару страниц. Оглянулся. Оксаны Федоровны не было на горизонте.
В записной книжке действительно были номера каких-то людей, в основном записанных по имени и отчеству. Уж очень официально. Недолго думая, Антон включил камеру телефона и сфотографировал все страницы, на которых были хоть какие-то пометки. Управился он как раз тогда, когда услышал шаги хозяйки дома.
– Вот, держите, – сказала Оксана Федоровна, протягивая гостю стакан воды. Антон взял стакан и жадно сделал несколько глотков. Внутри разгорелось пламя, которое он должен был погасить сию секунду.
– Спасибо вам. Знаете, когда я ехал сюда, я е думал, что это может оказаться неуместно. Все эти вопросы.
– В этом нет ничего такого. В конце концов, вы знаете Женю, и вы имеете право на общение с родственником. Ох, получилось как-то чересчур официально.
– Да нет, что вы. Все нормально. В любом случае, я не буду вас задерживать более. Мне важно было услышать то, что вы мне рассказали. Действительно важно.
– А мне нужно было рассказать об этом кому-то.
И все совпало более чем удачно, – добавил про себя Антон. Он встал с дивана, еще раз поблагодарил Оксану Федоровну и направился к двери.
– Подождите… – окликнула она его в самый последний момент.
– Да? – ответил Антон, не посмев обернуться.
– Вы забыли свой телефон.
Оксана Федоровна протянула смартфон его владельцу. Антон широко улыбнулся, а сам про себя подумал, что глупее поступка он не припомнит. Как он мог забыть про телефон? Непрофессионально. Ну да. Типичная ошибка доморощенного частного сыщика.
Проводив Антона, Оксана Федоровна еще какое-то время стояла в дверях собственного дома. Она смотрела в небо. Самолет набирал высоту.
Дождь намочил волосы Антона, его лицо. Он быстро добежал до машины. Включил зажигание. Развернулся. Начинало смеркаться, так что затянутое тучами небо окрасилось в более темные тона. Усилился ветер.
Антон помнил, что синоптики не обещали хорошую погоду в ближайшие дни. Выдохнув, закурил сигарету. Дорога расплывалась в огромных дождевых каплях. Она растекалась по полям, что окружали ее. Краски наступающего вечера перемешивались, сливались.
***
Алина помнила своего сына еще совсем маленьким. Завернутым в пеленку, хмурым малышом, неуклюже сжимающим маленькие кулачки. Она видела, как он делает первые шаги. Слышала, как он пытается сказать первое в своей жизни слово. Когда ему еще не было года, она покинула его. На то были свои причины.
Теперь она стояла у дверей детского сада, и тяжелое дыхание кружило ей голову. Второй раз в своей жизни она испытывала странное ощущение, поднимающееся будто из глубины тела. Как тогда, в самолете. Паника охватила ее, крепкими пальцами своими впилась в шею. На этот раз Алина должна была сдержать в себе порыв. Она не могла показаться родному сыну такой разбитой, опустошенной. Она выдавила из блистера капсулу с препаратом, прописанным ей лечащим врачом, и закинула в рот. Проглотила ее. Выдохнула.
Узнает ли он меня? Скажет ли что-нибудь ласковое? Похож ли он на меня? Алина была полна вопросов.
Алексей стоял позади. Он чувствовал напряжение Алины. Оно проступало в движениях плеч, тяжелом дыхании. Он хотел было подбодрить ее, но одернул себя. Он просто не мог вот так взять и отпустить все, что случилось. Хоть и пытался не раз.
Среди других детей Алина узнала своего сына почти сразу. Ей показалось, что он больше похож на отца. То было странно. Хотя, оно и к лучшему, – решила Алина, делая шаги навстречу своему прошлому, которое, что уж говорить, боялась представить в настоящем. Боялась не потому, что оно было ей ненавистно, нет. Боялась потому, что душевная брешь, наполненная пустотой, могла не выдержать сильного потока давно позабытых, будто и вовсе незнакомых чувств.
– Привет, Валик, – сказала она сыну, когда присела перед ним на корточки.
Ребенок посмотрел в глаза женщине с вполне естественным вопросом. Он перекинул взгляд на отца, стоявшего чуть позади и озаренного своей скромной провинциальной улыбкой, лишенной всякого притворства.
Валик был одет в легкую бежевую курточку и джинсы. Он носил кроссовки, купленные отцом на рынке у белорусов, которые время от времени приезжали в город торговать недорогой одеждой. С коротенькой белесой челкой и маленькими глазками-пуговками, он казался Алине самым милым на земле созданием.
– Я помню тебя таким маленьким, – сказала Алина, а ком так и подкатывал к ее горлу. – И я очень скучала по тебе.
– Папа? – скромно произнес ребенок и взглянул на Алексея. Тот подмигнул ему, мол, все нормально. Это правда.
– Ты хочешь погулять по парку? – спросила Алина сына.
Тот кивнул в ответ и побежал к отцу. Обнял его за талию.
– Ну, ты чего, Валя? Не стесняйся. Ты же парень хоть куда, чего же застеснялся? – Алексей тоже сел на корточки, так что теперь глаза всех троих были приблизительно на одном уровне. – Пойдем в парк. Ну, давай.
Отец взял сына за руку и повел в сторону парка. Алина не решалась присоединиться к этому крепкому союзу, так что еще долго смотрела вслед уходящим отцу и сыну. А после пошла следом, неспешно, так, чтобы не потревожить идиллию мира, развернувшуюся перед ней столь внезапно. Ведь еще утром она чувствовала себя той, что идет в наушниках по городу и не слышит ничего, кроме музыки. А теперь словно сел аккумулятор плеера. Кончилась музыка. Появился шум листвы и ласковый голос ребенка.
– Ты чего отстаешь, Алина? – поинтересовался Алексей, обернувшись.