Основной инстинкт
В декабре зима окончательно вступила в свои права. За месяц снежный покров составил не менее метра. Работы и у нас прибавилось. Кроме исполнения обязанностей истопников, пришлось самим очищать от снега дороги по городку и огромную территорию строевого плаца. Отработав два–три часа на «снегу», занятия в тёплых уютных классах казались вершиной блаженства и комфорта. Однако двадцатиградусные морозы и снежные заносы не влияли на занятия и тренировочные процессы. Мы встали на лыжи. Теперь кроссы и марш–броски совершали на лыжах, но одного руководство не учло, что не все девушки умели ходить на лыжах. Пришлось инструкторам собирать «неумёх» в отдельную группу и учить технике лыжного бега. Систематические тренировки духа, ума и тела сделали своё дело. Казалось бы, сумасшедшие двенадцатичасовые нагрузки просто невозможно выдержать, а теперь стали как нечто обычное, нормальное, и не вызывали ни ломоты в теле, ни страха, ни усталости. Всё–таки удивительное это существо — человек, а в особенности женщина. Даже в невероятно сложных жизненных условиях её не покидают мысли о любви, семье, детях. Основной инстинкт, являющийся главной движущей силой жизни всего живого на земле, и тут постоянно напоминает о себе.
Как–то после Нового года, который, кстати, прошёл тихо и незаметно, дежурила я в санчасти. В лазарете пациентов было много, так что работы и штатным медикам, и нам, практиканткам, хватало. На больничную койку девчата обычно попадали по мелочам. Чаще из–за простудных заболеваний, реже из–за мелких травм, растяжений, вывихов, потёртостей. Так как дежурили мы по суткам, я всех «разведчиц» знала в лицо и по именам. Они со мной были откровенны и часто делились своими девичьими секретами. Все они были милыми, женственными, приземлёнными, ну никак их невозможно было представить в той роли, какую им готовят. И на этот раз, заступив на смену, обошла всех больных, перекинулась приветствиями, изучила график приёма лекарств и процедур и приступила к их выполнению. Кому–то дала лекарство, кому–то сделала укол, кому–то поставила компресс или перевязку. Словом, делала то, чтобы больных скорее поставить на ноги. Одна девушка поступила в санчасть с подозрением пищевого отравления. Её всё время тошнило, были позывы на рвоту, мучило головокружение. Она совершенно не принимала пищу. Ещё до обхода врачей я подошла к ней и завела разговор. Спрашивать о самочувствии было просто некорректно, так как и без того было видно, как она мучается. Я её спросила:
— Галь, ты кроме казённой пищи, ничего не ела?
— Нет, конечно, откуда, что тут возьмёшь?
— Буфет работает, и кто имеет деньги, может позволить себе что–нибудь вкусненькое.
— Буфет для преподавателей и обслуживающего персонала, а нам же деньги не платят, ты это знаешь. Мне кажется, у меня это не от отравления, а по другой причине.