По сей день, когда советские люди или иностранные гости читают на станциях московского метрополитена надписи на мраморных щитах и узнают, что станции построены во время минувшей войны, они невольно думают: какой же исполинской силой обладал советский народ, если в годы тягчайшей войны он строил такие подземные дворцы! А разве не удивительно, что в те же годы в некоторых союзных республиках были основаны академии наук?
Создание Академии наук Армянской ССР в конце 1943 года армянский народ воспринял как настоящий праздник. Академия учреждалась не символически, а как крупное научное учреждение с комплексом научно-исследовательских институтов и лабораторий, в которых должен был работать большой коллектив ученых. Молодую академию возглавил человек с мировым именем — Иосиф Орбели.
Удалось решить несколько важных организационных вопросов: была расширена аспирантура, к работе филиала привлечены ученые, эвакуированные в Ереван. Институты филиала стали разрабатывать проблемы, связанные с обороной страны. Начала издаваться научно-популярная серия «Боевые подвиги сынов Армении», был создан кабинет Великой Отечественной войны и многое другое.
Амбарцумян радостно приветствовал создание Армянской Академии наук. Вскоре он был избран ее членом.
НА ЗЕМЛЕ ПРЕДКОВ
Подули теплые ветры. Побурел снег. Зима уступала место весне. Буйно отшумело половодье, раскидав по берегам коряги, развесив на прибрежных кустах пучки травы, поломав шаткие мостки рыбаков. Вначале робко, только на солнцепеке, а потом смелее и смелее пошла зелень. От душистого разнотравья и свежей листвы, особенно после полудня, с полей и лесов доносился крепкий аромат. Все Прикамье оделось в роскошный пестрый наряд. Даже скалы похорошели. Ярче стали облепившие их мхи и лишайники. Амазасп Асатурович часами стоял на палубе парохода и любовался суровой красотой берегов.
Пароход шел вниз по реке. Весной 1944 года Елабугский филиал Ленинградского университета возвращался в Ленинград. Зима была щедрой на добрые вести с фронтов. Красная Армия уже подходила к западным границам Советского Союза. Ленинград начал залечивать раны. Скорее, скорее туда, к берегам Невы!
— Ну как, Виктор Викторович? Успели собраться? — спросил он Соболева, стоявшего рядом.
— У меня сборы недолги, Амазасп Асатурович. Один маленький чемоданчик. И все!
«Тоже весь в науке, как и мой Виктор», — подумал Амазасп Асатурович. Он был рад поговорить с человеком, которого ценил сын.
— Скучаете о сыне? — сочувственно взглянул на него Соболев.
— Да! — откровенно признался Амазасп Асатурович. — Знаю, что ему необходимо быть в Ереване. У него, как у вице-президента академии, много дел. Сейчас Виктор думает о новой обсерватории в Ереване. Говорит, что нужны будут специалисты. И, конечно, много пишет. А о чем пишет? Не представляю! Мне теперь уже трудно охватить все аспекты его научной деятельности.
— Всех аспектов его научной деятельности не представляем и мы, хотя работаем с ним рядом, — заметил Соболев. — Знаем, что сделано, меньше знаем, что делается, и почти не знаем его замыслов.
Помолчали. Навстречу шел пароход. Внезапно ожил репродуктор; все слушали радио, и постепенно настороженные лица осветились улыбкой. В Москве уже ежедневно гремели салюты в честь победителей и древние стены и башни Кремля озаряли фейерверки. Прогуливаясь по палубе, пассажиры охотно вступали в разговоры. Людям было трудно долго оставаться наедине.
…«Прошло почти двадцать лет!» — подумал Виктор Амбарцумян, разглядывая фотоснимок первых действительных членов Академии наук Армянской ССР и сравнивая его с фотографией учащихся тифлисской 3-й мужской гимназии в Сололаке. «Трое из членов новорожденной академии — братья Леон и Иосиф Орбели и я учились, хотя в разное время, в одной тифлисской гимназии».
Снимки лежат на столе у окна. Летний ветерок несет с Арарата прохладу. Четыре зубчатые вершины, почти всегда покрытые снегом, видны издалека. Самые высокие — Северная и Западная — поднялись выше четырех тысяч метров над уровнем моря. Это — Арагац. Между вершинами большая чаша. Отсюда начинаются многие реки, у их истоков ученые нашли сто озер. Самое большое из них — Карилич.