— Мама! — прошептала я. — Мама!
Я почувствовала ее руку у себя на плече, ее дыхание у себя на лице. Услышала свое имя. Она шептала черные слова нашей истории, читая их мне по мере того, как я диктовала.
— Это все правда, — прошептала я.
— Эта се прафда, — записал он.
И тут его рука замерла. Он повернулся ко мне:
— Чего ты копаешь? Что ищешь?
— Ничего, — ответила я. — Ничего.
— Что вам здесь нужно?
— Нас вынесло течением на Черную Грязь.
— Тут загадка, — прошептал он.
Его голос звучал хрипло, с угрозой. Он достал из кармана ключ, открыл ящик стола и вытащил оттуда большой разделочный нож. Поднес лезвие к лицу, посмотрел на меня и прошипел:
— Только тронь ее, и ты труп!
— Что?
— И ты труп!
Небоглазка, не просыпаясь, произнесла мое имя. Я легла рядом с ней. Дедуля посмотрел на нас, и глаза его снова смягчились.
— Эрин, — шептала она во сне. — Эрин. Моя самая наилучшая подруга.
Дедуля снова уткнулся в книгу и с головой ушел в слова. Небоглазка все шептала мое имя. Я взглянула на Яна. Спит. Ничего не видит, ничего не слышит. Потом я взяла руку Небоглазки в свою, словно искала у нее защиты, и провалилась в глубокий сон.
6
Ее кожа и волосы светились. Яркий солнечный свет струился сквозь потолочные окна на распростертые крылья, на огромные печатные станки. Металлические литеры поблескивали среди мусора на полу. Над нашими головами порхали голуби и воробьи. В темных углах возились мелкие зверюшки.
— Идите следом, — повторяла она. — Следом, Эрин, Янви и Мыш.
Она вывела нас из типографии в проулки с полуразрушенными зданиями. Мы подошли к берегу Озборна и остановились там у крутой лестницы, спускавшейся в узкий колодец, где бурлила вода.
Она поскребла перепончатыми пальцами присохший ил у меня на шее:
— Тут мы смоем с себя Черную Грязь!
И улыбнулась.
— Мы все снова станем красавцы!
На другом берегу Озборна виднелась огромная складская стена. Слева от нас вода втекала в широкую мерцающую реку.
— Пригнитесь, — шепчет. — Осторожно, а то привидения нас заметят!
— Привидения? — переспрашиваю.
— Тут везде привидения! Мы часто видим их там, где течет текучая вода. Мы видим их на лодках. Мы видим, как они бегают по станкам. Мы видим их далеко вниз по течению, там, где мост. Мы слышим, как они стенают, плачут и шумно шумят в ночи.
Она поймала взгляд Января.
— В чем дело, Янви Карр?
— Можно сбежать, — шепчет он мне. — Смоемся отсюда, на фиг. По мне, так хоть обратно в долбаные «Белые врата».
— И где же твоя тяга к приключениям?
— Ну тебя, к черту, Эрин!
— Убери страх, Янви! — говорит Небоглазка.
— Ни фига я не боюсь! — процедил он сквозь зубы.
Она коснулась его перепончатой ладошкой. Он вытаращился в ужасе. Сбросил ее руку.
— Я хорошая, — говорит Небоглазка. — Я никогда тебя ничем нехорошим не трону!
Мы трое переглянулись. Мыш тихо отошел и стал спускаться по ступенькам к Озборну:
— А я первым умоюсь!
— Мыш хороший! — откликнулась Небоглазка. — Смой эту всю грязную грязь!
Она замурлыкала что-то очень нежное. Январь присел на корточки, уставился на разбитый асфальт, воткнул перочинный ножик в мусор.
Я присела рядом.
— Ты правда боишься, — говорю. — Чего именно? Чего ты боишься?
— Я не хочу здесь оставаться! Хочу плыть дальше, как договаривались. Я для этого сделал плот! Для этого все было затеяно!
— Мы поплывем дальше, Ян, только не сейчас. Не сейчас, пожалуйста!
— С тобой каши не сваришь! — прошипел он. — Мы собирались уплыть вдвоем, только ты да я, да река, да плот — и вот что из этого вышло!
Я коснулась его плеча. Он как шарахнется.
— Ты ревнуешь, — рассмеялась я. — Вот в чем все дело! Ты хочешь, чтобы и я, и путешествие — все только для тебя!
— А хоть и так! Нравится так думать — валяй! — В его глазах блеснули слезы. — Но я тебе вот что скажу. Если ты не очнешься от этого долбаного колдовства, я просто уплыву один. Только плот, течение, море вдали… Никого, кроме меня, меня, меня!
— Меня, меня, меня! — передразнила я и встала.
Мыш сидел на краю Озборна, раздетый до трусов, болтал ногами в воде и пригоршнями плескал на себя воду. Соскребал Черногрязский ил.
Небоглазка с улыбкой глядела на него. Потом взяла меня за руку. Я посмотрела на Января. Обняла Небоглазку:
— Откуда ты родом, Небоглазка?
Она покачала головой:
— У меня мало памяти. Там все темно и темно. Дедуля говорит, что эта тьма — Черная Грязь. Он говорит, что выкопал меня оттуда в лунную ночь. Вот и вся моя память, Эрин Ло, до Дедули, типографии и привидений.