— Слыхали? Слыхали? «Есть, Дедуля!» Как настоящий помощник. Мыш, мы тобой гордые! Теперь мы откопаем сокровища еще скорее!
Она сунула в рот шоколадную конфету и запрыгала по комнате. Дедуля надел каску. Застегнул куртку на все пуговицы. Небоглазка перестала прыгать и сказала:
— Время делать обход, Дедуля.
— Время делать обход.
Он поднял глаза к коробкам под потолком. Потрогал полку в том месте, где раньше был отпечаток подошвы. Задумался.
Потом вынул из кармана ключ, открыл ящик стола. Вытащил разделочный нож.
— Мы должны быть начеку, Небоглазка, — говорит.
— Да, Дедуля, мы должны быть начеку-начеку!
Дедуля завернул нож в тряпку и сунул в карман куртки. Небоглазка выразительно поглядела на Января.
Дедуля снова запер ящик на ключ. Поцеловал Небоглазку. Отдал честь Мышу. Посмотрел сквозь меня и Января, как будто нас тут нет. Вышел в типографский цех.
— Мыш, сними это дурацкое барахло, — говорит Январь.
Мыш заморгал, покраснел. Прислонил лопату к стене и взял свои вещи с одеяла.
Небоглазка печально покачала головой:
— Эрин, пойдем бродить и говорить о мамах, папах и сокровищах!
— Хорошо, — отвечаю.
Я погрозила пальцем Январю:
— Только не начинай все снова, ладно?
Он подмигнул. Запел, передразнивая Небоглазку:
— Ну конечно не буду, Эрин, моя лучшая-наилучшая подруга!
Потом вздохнул:
— Вы как хотите, а я помираю с голоду.
— У нас есть шоколад и тушенка, — сказала Небоглазка.
— Шоколад и тушенка!
Он направился к двери:
— Пойду поищу, не найдется ли чего еще.
— Ты поосторожнее там, — говорю.
— Поосторожнее?
— Не забывай про нож!
Он улыбнулся, похлопал по карману, где лежал его собственный нож. Вышел в типографию. Небоглазка печально покачала головой и прошептала, сжав мою руку:
— Ох уж этот Янви Карр.
Но вскоре лицо ее прояснилось.
— Пошли, Эрин. Давай ты мне опять будешь рассказывать странные сказки про мам и пап!
И вот мы снова сидим у двери плечом к плечу, обсуждая эти великие тайны, а Дедуля ходит дозором, Ян рыщет в поисках поживы, а Мыш играет и шепчется с Писклей.
Сто лет спустя Ян вернулся с коробкой. Поставил ее на пол перед нами. Коробка полна еды и питья: банки фасоли, горошка, консервированных фруктов; пачки печенья; кетчуп; упаковки сухого молока; мюсли; банки кока-колы; пакетики кофе и чая.
— Там прямо клад какой-то, на фиг! — рассмеялся Ян.
Небоглазка прижала ладони к щекам и глядит на него широко раскрытыми глазами.
Ян сунул мне шоколадку с изюмом и орехами, надорвал пачку овсяного печенья и протянул Небоглазке:
— На, бери!
— Этого должно хватить на очень-очень долго, Янви Карр!
— И хватит! Тем, что там лежит, целую армию можно прокормить.
— Большая радость — знать, что есть коробки, которые вечно будут ждать, пока их не откроют.
— Большая радость! Ладно тебе. Бери, пробуй!
Она прикусила губу:
— А что скажет Дедуля?
— Дедуля!
Он сунул в рот печенье и захрустел. Вздохнул от удовольствия. Она протянула руку к пачке.
— Дедуля не узнает, — прошептал Ян. — Бери, не дрейфь!
Прижавшись ко мне покрепче, она протянула руку, взяла печенье, поднесла ко рту, начала жевать.
— Вкусно? — спрашиваю.
— Ммм… Вкуснее вкусного!
Посмотрела на коробку у наших ног.
— Надо все спрятать! А то Дедуля рассердится.
— Куда ж мы это спрячем? — говорит Ян.
Она показала на самый большой печатный станок.
— Может быть, вон в ту темноту внизу. Там Дедуля глазом не увидит!
Ян побежал с коробкой к станку. Нагнулся, запихнул ее в темноту. Стоит ухмыляется.
— Хорошо придумано, Небоглазка!
Небоглазка прикусила губу и прижалась ко мне:
— Я становлюсь плохая!
— Нет, не становишься, — говорю.
Ян подмигнул ей. Она посмотрела на меня искоса и покраснела.
18
Ночь. Лунный свет. С далекой Нортонской набережной доносится музыка. Мы лежим рядом на прогнившем причале и смотрим вниз, на Черную Грязь. Мыш и Дедуля дружно шлепают по илу. Мыш скользит и спотыкается в новых сапогах. Тяжелое ведро и лопату он волочит за собой.
— Ты, конечно, очень гордишься своим другом Мышем, что он Дедулин Помощничек.
— Да, Небоглазка.
Достаю из кармана овсяное печенье, протягиваю ей.
— Здорово! — говорит и смеется.
Мы наблюдали за черными блестящими силуэтами на фоне черной блестящей Грязи. До нас донесся голос Дедули:
— Помощничек!