Как раз в эту пору майор Зосимов зачастил в командировки. А находясь на каком-то аэродроме, не вылезал из кабины спарки. Обучал летчиков правильной методике вывода из крутой спирали. В летном деле так: если у тебя что-то получается хорошо и есть гарантия, что ЧП не будет, то давай и давай, браток, тебе охотно доверят и твою и чужую работу — только тяни.
Дело инспектора — проверять, а он взялся за черновую инструкторскую работу, помогая командирам. Старший начальник не запрещал ему этого, командиры были ему признательны.
Лейтенант подошел, чеканя шаг, заученной фразой доложил о готовности к полету. Видно было, парень подрагивает уже от одной мысли, что ему придется лететь с инспектором техники пилотирования.
Зосимов добродушно посмотрел на него. До вылета оставалось еще несколько минут, и он заговорил с ним.
— Послушай, земляк, ваши тут на подледный лов ходят?
Неожиданный вопрос вызвал несмелую улыбку на лице лейтенанта.
— Ходят, — ответил он. — И я тоже.
— А места ты знаешь?
— Знаю одно отличное место. Такие щуки там хватают!..
— Покажешь?
— С удовольствием, товарищ майор.
— Ну вот, хоть один порядочный рыбак встретился, — Зосимов дружески подмигнул лейтенанту. — А то все ведь помалкивают, скрывают рыбные угодья.
Лейтенант рассказывал все охотнее. Напряжение встречи с начальством куда и девалось. Зосимов взял парня за локоть, увлекая к самолету: приближалось время запуска.
Набрали высоту. Тайга и сопки простирались до самого горизонта, величаво извивала свой стан, вся в белом зимнем наряде, река; ниточка железнодорожного полотна обрывалась на берегу; когда лед окрепнет, ее протянут прямо по льду — тут такие морозы, что зимой мостов строить не надо.
Зосимов намеренно загнал самолет в крутую спираль. Скорость вращения все увеличивалась, создавалось впечатление, что машину засасывает в какой-то воздушный омут.
— Видишь, какая она? — пояснял Зосимов. По тону голоса можно было догадаться о его настороженной усмешке под кислородной маской. — Нос самолета наклонен совсем мало…
И правда, нос машины был опущен чуть пониже линии горизонта, как при обычном снижении перед посадкой.
— Но заметь, сколько высоты теряем за каждой виток!
Крутую спираль никто не станет выполнять, как фигуру пилотажа, — такого упражнения в программе нет. Самолет может войти в спираль, например, после штопора, опять-таки при ошибке пилота.
Показав лейтенанту коварную спираль "в живом виде", Зосимов скомандовал:
— Выводи!
Лейтенант начал действовать рулями, невольно проявляя торопливость: земля огромными прыжками подбиралась к самолету, безликая в своей коловерти земля, твердая, и тем страшная.
— Не спеши, не спеши из угла выбирать. Надо полностью остановить вращение педалью, — подсказывал Зосимов. Сам думал: "Черта с два ты бы так вывел!" А лейтенанту говорил: — Почти нормально. Набирай высоту, еще разок попробуем.
Во второй раз Зосимов не вмешивался в управление и ничего не подсказывал. Лейтенант сам выхватил машину из воздушного омута.
— Пошли домой, — велел Зосимов.
На следующий полет сел к нему в спарку командир звена, в годах уже капитан. Этот полетал за свою службу в авиации немало. Перед начальством не робел. Выслушав инструктаж Зосимова, схватил самое главное и, выводя самолет из крутой спирали, действовал рулями в нужной последовательности. И все-таки чуть-чуть поторопился. Зосимов завернул ему еще одну спираль да подпустил машину пониже к земле, чтобы не только умение, но и нервы капитана испытать. Ведь командир звена сам летает инструктором.
— Техника пилотирования у вас хорошая, товарищ капитан, — сказал Зосимов уже на земле. — Выдержки иногда недостает. Но это уже характер…
Взгляд капитана померк при последних словах инспектора: недостает выдержки — это же тройка за весь полет, не больше.
А Зосимов сказал то, что думал. На этот раз он имел дело с человеком вполне взрослым, который как летчик-истребитель уже сформировался.
Летал и летал Вадим в командировках. В тихое мирное небо поднимался двухместный учебно-боевой истребитель. Варвара, конечно, не знала, что каждый день, в каждом инструкторском полете ее благоверный имеет все шансы на проигрыш.
Часто бывало так, что Вадим ждал до последней возможности, пока пилот сам выкарабкается из крутой спирали. И если не оставалось в запасе ни высоты, ни времени, если инспектор уже жадно, как последний глоток, хватал ртом кислород, но пилот все-таки справлялся с задачей самостоятельно, Вадим устало усмехался своим мыслям. Лучше сейчас вдвоем рискнуть, зато будешь уверен, что лейтенант не разобьется, когда полетит один.