Сам Дубровский о стажировке на фронте вспоминал с мечтательной улыбкой на красивом, мужественном лице, но рассказывал очень уж коротко, очень уж просто, да и о том надо было его упрашивать. О Дубровском рассказывали курсантам другие инструкторы, гордившиеся тем, что вот из их когорты "школяров" попал один в боевую обстановку и показал класс, черт побери! Рассказ этот повторялся не однажды, претерпевал некоторую шлифовочку и выглядел в окончательном варианте примерно так.
Прибыл в Н-ский истребительный авиаполк парнишка в шинели, шитой из ядовито-зеленого "черчиллевского" сукна. Вызвал его к себе на КП командир полка.
— Из училища?
— Так точно.
— Инструктор-летчик?
— Инструктор.
— Ясное дело. Ну-ка садись в ЯК, вон в тот, что в ближнем капонире стоит, и покажи, что ты можешь.
— Слушаюсь.
— Вольно, вольно. У нас, на фронте, превыше всего техника пилотирования ценится, а щелкать каблуками даже не обязательно.
— Виноват, товарищ гвардии подполковник.
— Ладно, ладно. Ты пока еще не успел провиниться. Давай, значит, вылетай и покажи, что можешь. Зону для пилотажа назначаю тебе… прямо над аэродромом.
Подошел Дубровский к самолету, что в ближнем капонире стоял. Механик уже парашютик держит за лямки, как пальто модное. Помог надеть, в кабину подсадил — всяко ухаживает за приезжим инструктором, а сам ехидную улыбочку прячет в усах, бестия.
ЯК, пилотируемый Дубровским, взлетел и стал удаляться, набирая высоту. Вскоре обозначилась в небе лишь маленькая черточка. Чтобы разглядеть ее, надо щурить глаза, прикрываться ладонью от солнечных лучей, и уже слышен ропот в толпе многочисленных зрителей, собравшихся около КП; залетел, мол, инструктор к черту на кулички, в бинокль не увидишь, что он там делает.
Тем временем "ячок" появился над аэродромом. Высота — тыщи две с половиной. И опять подшучивают над ним; по-школярски будет пилотаж выполнять, на безопасной высоте — даже смотреть не интересно.
А в следующий миг все вдруг замолчали, застыли в принятых ранее позах, кое-кто, прямо скажем, открыл рот от удивления. С высоты Дубровский бросил машину в крутое, почти отвесное пике. С каждой секундой она стремительно приближалась к земле. Может быть, рули отказали, может быть, сознание потерял?.. Так пикировать, а? Но Дубровский выхватил самолет из пикирования у самой земли, пронесся над аэродромом — ревущий и молниеносный, как дракон, рванулся свечой в небо. Над центром аэродрома он показал им пилотаж. Это был тот еще каскад фигур. Как-никак у инструктора техника пилотирования получше, чем у строевого летчика. Инструктор изо дня в день обучает курсантов, он не позволяет себе малейшей погрешности в пилотировании, у него, как говорят в шутку, весь зад в "козлах" и взмываниях. Если инструктора переводят служить из училища в строевую часть, то на ступень выше назначают — не рядовым летчиком, а сразу командиром звена.
Чтобы окончательно проверить новичка, командир полка подмигнул одному из летчиков: ну-ка взлетай да атакни его внезапно. Тот поплевал на руки и вскочил в кабину своего истребителя.
"Противник" атаковал Дубровского по всем правилам авиационной тактики — со стороны солнца. Но Дубровский, пилотируя, зорко смотрел за воздухом. Внезапного удара в спину избежал. Энергично сманеврировал, и оказались они с "противником" в примерно равном положении. Завертелись в воздушном "бою" — высота небольшая, моторы ревут. Минут десять дрались они без какого-либо преимущества друг перед другом, и командир полка обоим приказал по радио заходить на посадку.
Всем стало ясно, что инструктор летает по-истребительски, и нечего тратить время на тренировку.
Когда он пришел на КП и доложил о выполнении задания, командир полка сказал ему:
— Летаешь нормально. Завтра же пойдешь на боевое задание.
Летчики окружили Дубровского, и всякий старался угостить его папиросой. К сожалению, он был некурящим.