Вообще, насколько я понимал, самым эффективным способом сковырнуть Кощея из директорского кресла была бы отправка на пенсию. Но почему-то у его недоброжелателей такой номер не прошёл сейчас, и думаю, не проходил и раньше. Почему я так думаю? Да потому что по всем законам, пенсию он себе давно уже заработал, и даже не один раз. Да и само решение с пенсией лежит на поверхности… Но раз это не сработало сейчас и не работало раньше, должна же быть тому убедительная причина? Причина эта, впрочем, тоже была на виду, искать её особо не приходилось. Хельмут Францевич выглядел, а скорее всего, и на самом деле являлся незаменимым. И тем не менее возраст директора просто-таки требовал каких-то осмысленных действий по поиску его замены — что от противников, что от сторонников. Нет, надо с Григорием ещё раз поговорить, а лучше с самим директором… Раз уж случился с Кощеем Бессмертным административный наезд, от последствий которого мы прятались хрен знает где, то теперь события должны развиваться быстрее — Вайсс просто обязан принять меры если и не к сохранению своего положения, то к тому, чтобы его преемник продолжил работу Управления в том виде, в каком она ведётся сейчас. Ох, чувствую я, надо с директором побеседовать по душам, надо… Впрочем, и с Григорием надо, и с Маринкой, и с Наташкой, и со всеми нашими. Но сначала — с директором. Что ж, надо, значит надо — завтра после выхода и напрошусь на приём. Или сегодня же Наташке удочки закинуть? Хотя что она тут сможет сделать, не шибко заметно, чтобы Кощей придавал такое уж очень большое значение родственным чувствам… Ладно, кое-что можно попытаться прояснить сейчас и не у Наташки.
— Григорий, у вас ничего не говорят насчёт тех проблем, от которых нас на базу услали? — как бы между делом спросил я.
Авдеев нехорошо посмотрел на меня и тихо сказал:
— Об этом следует говорить или в нашем здании, или там, — на «там» он нажал голосом так, чтобы все поняли, о чём речь. — И точно не здесь.
Вот гад, секретность свою вспомнил… Что ж, я тут сам виноват, не подумал. Но вот в том, что знает Авдеев чуть больше любого из нас, я теперь уже был уверен. Тем более не помешает прояснить у него хотя бы что-то, чтобы удобнее было говорить потом с Хельмутом Францевичем.
Возможность такая представилась по возвращении в небоскрёб. Авдеев предложил всем прослушать короткую информацию, открыл своим ключом-картой какую-то комнатку и заведя нас туда, обратился с короткой речью:
— По поводу вопроса Павла. В Управлении в скором времени планируется реорганизация. Причин волноваться нет, до завершения «Нового поколения» нас с вами она вообще никак не затронет. Это, друзья, я вам гарантирую, — с нажимом выдал он. — Остальные подробности узнаем позже. Именно узнаем, а не узнаете — я и сам пока не в курсе.
— Что ж, спасибо и на том, — ответил я. Оставить такое вообще без ответа я посчитал недопустимым уроном для своего положения руководителя команды. — Хоть так, но лучше, чем никак. Ну что, до завтра?
— До завтра! — вразнобой ответила команда, и мы расползлись по номерам.
— А у вас никаких слухов насчёт реорганизации не ходит? — спросил я Наташку, когда мы внедрились в наш номер.
— Сейчас не знаю, я же на работе давно не была, — сказала она. — А так уже года два об этом время от времени говорят. Так, ничего конкретного.
Ну так-то да, с учётом возраста директора странно было бы, если бы не говорили… А с другой-то стороны, какой мне вообще смысл сейчас этим париться? Мне пока ничего не обещали и не предлагали, кроме предположений Авдеева и намёков директора, так что пока можно и подождать. Будет какая-то конкретика — тогда и посмотрим. Надо с перетаскиванием этих полосатых ящиков закончить для начала. Да и узнать, хотя бы в самых общих чертах, что мы в тех ящиках приносим, тоже неплохо бы… Интересно, кстати, телеглавцы для наполнения контейнеров свой звездолёт разбирают по винтику или какое-то мелкосерийное производство наладили?