Вообще, конечно, киборгам этим не позавидуешь. Наверняка ведь пока живы были их хозяева (ну или создатели, это уж кому как больше нравится), жилось телеголовым куда как легче. Как я понимаю, заботиться о пропитании, поддержании здоровья своей биологической составляющей и исправности составляющей технической телеглавцам тогда не приходилось, этим занимались, как выразился Триста девяносто седьмой, разумные их вида. А теперь-то всё приходится обеспечивать самим… Хм, может, с этим и связано замеченное мной некоторое очеловечивание телеглавцев? Как я понимаю, они же вынуждены выживать без особой возможности вернуться домой, а такое, хочешь, не хочешь, прочищению мозгов и оптимизации мышления способствует. И раз единственные разумные, с которыми телеглавцы сейчас имеют дело, это мы, то и как-то подстраиваться им приходится именно под нас. А это, знаете ли, в отношениях с ними та-а-кие перспективы открывает… Тему эту я в своём отчёте затронул и даже довольно подробно развил, может быть, как раз прямо сейчас Хельмут Францевич это и читает. Если не прочитал уже.
— Марин, а тебе так пока и не сказали ничего насчёт твоих предков на стройке? — несколько неожиданно спросила Наташка.
— Да ты что? — удивилась Маринка. — Мы же после того разговора с директором вашим только вчера и виделись! Когда ему было мне сказать?
— Ну не знаю, — теперь слегка удивлённой выглядела и Наташка, — мне-то не он сказал, а в отделе кадров, и то, когда уже полгода тут отработала. Потом да, потом Хельмут Францевич меня вызвал к себе, кофе угостил, про прабабушку рассказал, я-то её не застала живой. Так хорошо говорил, по-доброму, но под конец сказал, что никаких льгот мне наше родство не даёт.
— И наврал, — продолжила за подругу Маринка, коротко хихикнув.
— Думаешь? — недоверчиво спросила Наташка. — По-твоему, меня к вам из-за этого направили?
— Сто процентов! — Маринкина уверенность смотрелась прямо-таки железобетонной. — Только не потому, что он прям так уж решил любимой правнучке карьеру устроить.
— А почему тогда? — Маринкину аргументацию я, похоже, уже понял, а вот Наташка до этого пока не дошла. Ничего, сейчас Маринка ей и объяснит. Заодно и посмотрим, правильно ли понял её я…
— Ну он же сам говорил, что способности, которые достались строителям после того события, у потомков проявляются у кого лучше, а у кого и хуже, — напомнила Маринка. Точно, я не ошибся. — У него-то, раз он в конце концов директором тут стал, эти способности наверняка ого-го какие! Ну и правнучке что-то передалось, ага.
— Ой, а ведь правда! — Наша подруга ненадолго задумалась, а потом аж просияла. — Спасибо, Марин, я сама об этом не подумала!
Наташка наградила Маринку сочным поцелуем, долгим и даже на вид со стороны невообразимо сладким. А я подумал, что Маринка, похоже, уже готова завершить наши с ней отношеньки да и передать меня в целости и сохранности подружке-сопернице, а заодно и попытался разобраться, что конкретно мне тут не нравится больше — само предстоящее расставание с этой нестандартной блондинкой или то, что инициатива исходит именно с её стороны. Да фиг его знает, честно говоря… Обычно-то у нас было так, что инициативу проявлял я, но Маринка создавала мне для этого все условия, так что дело вроде как и привычное. И ведь неплохо же у неё получалось, результат меня всегда радовал. А расставание… Да как-то не особо оно меня и печалило. Не радовало, это да, но… Вот случись такое перед поездкой в Зухов, я бы точно расстроился. На подъёме у нас тогда всё было, и этакий облом в тогдашних условиях оказался бы крайне болезненным. Сейчас по-другому. Скандалы с битьём посуды нам с ней точно не грозят, какие-то другие бестолковые переживания тоже, расстанемся тихо и мирно, ещё и друзьями. Ага, с перспективой в будущем иной раз и в постельке пошевелиться чисто по-дружески, такого, зная Маринку, я бы тоже не исключал. Но расстанемся. Разные всё-таки мы с ней слишком.
Да, разные. Командная работа это, кстати, очень убедительно показывала. Маринка так до конца с командой и не срослась, оставаясь сама по себе. Это не так плохо, как показалось бы записным фанатам коллективизма, это просто данность, которую надо принимать, как она есть. Я, кстати, и сам не скажу, что команда и я — одно целое. Сейчас — да, сейчас по-другому и быть не может, но закончится это «Новое поколение», получим мы на руки честно заработанные деньги, сделает нам Кощей Бессмертный заманчивые предложения — и всё. Прощай, коллективный интерес, здравствуй, интерес личный. Тоже всё правильно, жизнь есть жизнь и всему в ней своё время и своё место. Где будет моё место — в славном, но малоизвестном городе Зухове или снова в Москве, я пока не решил, а вот Маринка в Зухове точно не останется.