Мы устроили себе второй завтрак (если считать первым по чашке чаю и одному пирожному на нос), снова успешно поиграли во властного господина и послушную наложницу, а потом Маринка наладилась домой. Ну да, ей же собраться надо, а перед тем сообразить, что брать с собой и чего не брать. Насколько я понимаю, у женщин это быстро не делается. Мне-то что, голому собраться — только подпоясаться, поэтому я быстренько собрал шмотки, покидал их в чемодан, а завтра останется только мыльно-рыльные принадлежности туда забросить, и готово.
Закончив сегодняшнюю часть сборов, я залюбовался небоскрёбом Малюева. Пусть пока висит на законном месте, картину я тоже в последний момент упакую, благо, Маринкина папка так у меня и осталась после оценки. Хм, а ведь уже послезавтра я этот небоскрёб увижу живьём…
От этой мысли я плавно перешёл к общим размышлениям о городе Зухове. Что-то много для одного небольшого городишки необычного… Что значит много, спросите? А вот давайте и посчитаем.
Начнём, ясное дело, с самого небоскрёба. Объяснения Авдеева насчёт отработки технологий высотного строительства выглядели, конечно, довольно убедительно, но почему именно Зухов? Это у нас раз.
Дальше у нас идут «зубы», они же зуховские универсальные бонусы. Попытки вводить региональные и местные расчётные и платёжные единицы беспощадно пресекались уже с середины девяностых, если я ничего не путал, и к нулевым годам были искоренены окончательно и бесповоротно. Ага, везде, кроме Зухова. Это два.
Дальше у нас, точнее, у них в Зухове есть некая контора, этим самым небоскрёбом управляющая. Контора тоже о-о-очень непростая. Я так понимаю, это филиал той большой конторы, что займётся решением вопросов с моей и Маринкиной работами. Ну нет у меня другого объяснения! Это три.
Не забываем про игру «Новое поколение». Я во всяческих азартных играх разбираюсь не особо, но даже мне понятно, что чем больше людей покупают право играть, тем больше в игре коммерческого смысла. Здесь же всё наоборот — игра мало того, что не для всех, так людям ещё и платят за участие. Нонсенс, помноженный на абсурд! Это уже четыре.
И напоследок — картина, тот самый небоскрёб изображающая. Тут вообще, как говорится, туши свет, бери вилку. Вот что хотите себе думайте, а я уверен, что и немец этот объявился не просто так, и зуховские спецдомовладельцы активно ему наперерез неспроста кинулись. Это что? Правильно, это пять.
Не забываем и глючную историю, приключившуюся со мной и Маринкой, как и то, что Авдеев уверяет, будто она связана с картиной. Да, это шесть.
Последнее, что пока видно в этом ряду — утверждение того же Авдеева, что картина, изображающая небоскрёб, должна в этом же самом небоскрёбе находиться. Семь.
Семь странных непонятных обстоятельств, связанных с одним городом и почти наверняка с одним-единственным домом в этом городе. Неплохо, да? На самом деле, если начать разбираться по-серьёзному, странностей тут будет куда больше. Например, какого такого рожна всё это началось вот только что, если картина, как уверяют оценщики, написана не позже аж пятьдесят второго года? Или почему вообще картина переходила от одного владельца к другому, а не была изъята доблестными кэгэбэшниками в советские ещё времена? Но и семи хватит, чтобы основательно заквадратить голову. Опять же, семь — не просто так число… Впрочем, если кому показалось, что все эти непонятушки как-то уж очень меня напугали, то напрасно. Мне, честное слово, даже интересно стало. Другое дело, появились некоторые, скажем так, сомнения, а стоило ли тянуть в это Маринку, но как появились, так и пропали. Начнём с того, что не особо я её и тянул — стоило лишь предложить, как она с радостным визгом согласилась, продолжим тем, что девочка она взрослая и в состоянии сама принимать решения и нести за них ответственность, а окончанием у нас тут будет явная склонность к авантюризму, которая у этой в высшей степени нестандартной блондинки заметна невооружённым глазом. Кстати, эта самая блондинка появилась в моей жизни благодаря всё тому же Зухову, так что мне-то на этот город вообще грех жаловаться. А потому давай-ка ты, Павел Сергеевич, поезжай в Зухов, да не валяй дурака, — сказал я себе и лишний раз проверил собранные в дорогу вещи.