Простоял он так минуты две, а затем снова мгновенно сгустился туман, стало опять холодно и сыро, и мы вновь оказались всё в том же Кирове у нашего вагона. Надо ли говорить, что мы немедленно вернулись в купе и больше ни на каких остановках не выходили?
С нетерпением накинувшись друг на друга, мы самозабвенно соединялись, празднуя торжество жизни над смертельной угрозой, которой обернулось для меня не шибко, как я считал, серьёзное приключение. Да, обошлось всё благополучно, но если бы не Маринка…
— Слушай, боевая подруга, ты где стрелять-то научилась? — кое-как отдышавшись после очередного триумфа жизнелюбия, спросил я.
Довольно хихикнув, видимо, по поводу «боевой подруги», Маринка не без гордости ответила:
— Паш, ну я же на искусствоведение пошла только ради будущей работы. А так я и сама рисовала, так что у меня и рука твёрдая, и с глазомером всё в порядке. Ну, а стрелять меня учил, получается, ты же сам.
Должно быть, Маринка уловила, что я не вполне понимаю, как могут быть связаны успехи в рисовании с успехами в стрельбе, потому что схватила телефон и, порывшись в его электронных закромах, показала мне несколько своих рисунков, изображавших молоденьких и очень симпатичных девчонок-спортсменок.
— Это ты чем? — поинтересовался я, слегка прибалдев от тонкости и чёткости прорисовки.
— Тушь и тонкое стальное перо.
— Да ты прям на все руки, — подпустил я лести.
— Да-да, — Маринка кивнула, тряхнув золотой гривушкой. — Теперь вот ещё и стрелять умею!
— Ты у меня много чего умеешь, — почувствовав себя в силах продолжать наши упражнения, я притянул Маринку к себе…
Устроившись отдохнуть после демонстрации Маринкой определённой части своих умений, я подумал, что неплохо было бы найти и ещё какие-то совместные занятия для нас двоих, а то так можно просто чисто физически друг от друга устать, и подобная перспективка меня лично не особо радовала. С другой стороны, Маринка уже один раз спасла мне жизнь и пока что ни разу не покушалась на какие-то нежелательные действия с моим мозгом, а такое тоже многого стоит. Ладно, — подумал я, — поглядим ещё, что там у нас будет дальше… В любом случае, определиться тут можно будет не сегодня и не завтра.
…Как и обещал Авдеев, в Зухове нас действительно встречали — до крайности симпатичная, несмотря на очень высокий, прямо-таки баскетбольный, рост, но почему-то грустная женщина примерно Маринкиного возраста представилась Натальей Матвеевной Кушнарёвой и сразу устроила игру в гляделки с Маринкой. Или Маринка с ней — я как-то не отследил, которая из них начала первой. А вот сдалась первой как раз Кушнарёва, но и Маринка ответила на отвод глаз соперницы лёгким, еле заметным благодарным кивком. Вот что они выясняли, спрашивается? Кто больше имеет прав на меня? Так тут вроде никаких вопросов и быть не может. Кто на свете всех милее, всех румяней и белее, как писал классик? Это уже ближе, но без гарантии. Короче, тот самый случай, когда надо просто принять, что женщин иной раз хрен поймёшь…
Проиграв Маринке битву взглядов, Наталья Матвеевна предложила пройти к ожидающей нас машине. Хм, а вот это правильное решение — я бы, конечно, и пешком прошвырнулся, но у мелкого моросящего дождика на сей счёт имелось явно противоположное мнение.
Ясное дело, едва мы с Маринкой вышли из здания станции, как начали вертеть головами в поисках небоскрёба — увы, безуспешно.
— Нет, наш домик отсюда не видать, — на секунду грустное лицо Натальи осветилось доброй солнечной улыбкой. — Но сейчас мы к нему и поедем.
Ехать пришлось довольно долго через какую-то промзону не шибко приятного вида. Впрочем, если кто покажет приятную на вид промзону, с интересом погляжу… Но вот это нагромождение унылых кирпичных и бетонных коробок и заборов с колючей проволокой поверху закончилось, и мы медленно поехали по утопающим в зелени кварталам с двух- и трёхэтажной застройкой, каковые можно встретить во многих и многих малых городах.
— Вы простите, что я тут не разгоняюсь, — подал голос водитель Юра, совсем молодой парень. — Здесь кошки постоянно бегают, боюсь, под машину попадут.
— Хорошо, — я такое бережное отношение к зверушкам мог только приветствовать, Маринка вообще отмолчалась, и весь этот район малоэтажной застройки машина двигалась чинно и неспешно, пока вдруг не оказалась на неожиданно широкой улице, заставленной вполне московского вида пятиэтажками, прямо как где-нибудь в Перово или Кузьминках. А ничего себе городок, я, честно говоря, ожидал худшего. Здесь, впрочем, машина тоже особо не разгонялась, хотя скорости и прибавила. Ненадолго — уже минут через пять мы остановились, и Наталья предложила выходить.