Проводив Марину, я планировал ещё пройтись до магазина, чтобы не вылезать из дома два раза, поэтому пошёл не в тапочках, а в кроссовках, да и ветровку надел по причине не сильно уж тёплой погоды. Свой «фольксваген» Марина пристроила не рядом с подъездом, а где было свободное место, так что идти пришлось почти через весь двор. Машина у барышни приметная, весёленького зелёненького цвета, поэтому внезапное исчезновение этого яркого ориентира, а заодно и цели нашего движения нас несколько озадачило. Ну это так, если предельно мягко сказать. Если не мягко, я даже Марину тут цитировать не стану, а уж себя и подавно.
— Павел, — кое-как прошептала Марина после всех положенных матюгов как со своей, так и с моей стороны, — это вообще что?
— Хрен его знает, — тоже шёпотом сказал я. Что-то не тянуло говорить в полный голос, страшненько стало… Особенно, когда на наших глазах начали исчезать и другие машины, коими обильно был заставлен двор.
Не сговариваясь, мы резко повернули назад. Чёрт, я и подъезд свой опознал не сразу, потому как и он успел измениться. Другой стала дверь, пропала лавочка, железная решётчатая стойка, подпиравшая козырёк, превратилась из красно-бурой в бледно-зелёную. Как ни странно, эти перемены показались мне знакомыми. Ну точно! Так выглядел подъезд то ли до последнего, то ли до предпоследнего косметического ремонта уж не помню, сколько лет назад. Пятнадцать? Больше? Меньше? Не вспомнил…
Кодовый замок, к счастью, сработал как надо, но на том везение и закончилось. Лифт на попытки вызвать его не отзывался, хорошо, что пеший поход на третий этаж большой сложности не представлял. Но поднимались мы, как вскоре выяснилось, напрасно. Квартирная дверь всем своим видом как бы говорила: «Хрен тебе как образ жизни!». Начнем с того, что была она не привычной мне железной в чёрной дерматиновой обтяжке, а просто деревянной, крашеной в цвет детского поноса. Что мои ключи не подойдут к установленным на ней замкам, видно было на глаз, не стоило даже и пробовать. От безысходности я нажал кнопку звонка — мало того, что никто не открыл, так ещё и самого звонка мы не услышали. Я постучал в дверь, сначала костяшками пальцев, потом и кулаком — результат оказался нулевым. Попытки позвонить и постучать в соседние двери также закончились ничем. Осмотр электросчётчиков через окошки дверей электрощитов показал, что ни в одной квартире на этаже электричеством вот прямо сейчас не пользуются. Маразм, конечно — в нормальных условиях работали бы как минимум холодильники, а значит, и счётчики должны вертеться. Подниматься выше мы, по молчаливому между собой согласию, не стали, а спускаясь вниз, повторили опыты со звонками и стуком в двери, как и с осмотром электросчётчиков. Результат оказался предсказуемо тем же, что и на моём этаже.
В подъезде вдруг резко потемнело, и мы поспешили выбраться на улицу. На улице тоже стемнело, а с учётом того, что фонари горели через два и то очень уж тускло, пора было вспоминать негра и его задницу. Взглянув на фасад моего (а моего ли?) дома, я не увидел ни единого окна, где горел бы свет. Для чистоты эксперимента можно, конечно, было бы посмотреть и с другой стороны, но я решил, что это тот случай, когда, что называется, ну его на фиг. Неожиданно обнаружился источник более-менее яркого света на том месте, где, по идее, должен был стоять Маринкин «фольксваген», и мы, на ходу ускоряясь, двинулись к нему.
С полпути стало ясно, что это светит маленький экран чёрно-белого телевизора, только расположен он почему-то довольно высоко — на уровне головы стоящего человека роста повыше среднего. Ещё через несколько шагов нам показалось, что это и правда человек, только вот телевизор у него вместо головы, а за пару метров до него мы поняли, что не показалось. Это действительно оказался человек, ну или, если хотите, гуманоид, одетый в бесформенно-мешковатый комбинезон, высокие ботинки сорок последнего размера, резиновые перчатки и некое подобие водолазного шлема с телеэкраном вместо стекла. Или в скафандрах это называется иллюминатором? Экран показывал лицо человека — мужчины примерно моего возраста, выраженного белого, совершенно лысого. Выглядел человек сильно уставшим.
— Примите наши извинения за непредвиденный сбой в обеспечении межреальностной синхронизации, — вместо приветствия человек-телевизор сразу перешёл к делу. — В настоящее время ведутся технические работы по устранению неполадок. Оценить сроки окончания работ пока не представляется возможным. В силу десинхронизации локальных уровней межреальностного взаимодействия устранение опасности для живых существ возможно только при условии их перемещения в точку… — тут он выдал такую залихватскую тарабарщину, повторить которую я при всём желании не смогу.