Он ненадолго замолчал, я заметил, что в уголках его выцветших светлых глаз блеснули слезы. Валентин Олегович собрался с нахлынувшими эмоциями и продолжил.
– Стоял теплый апрель, начинался привычный плановый запуск с космодрома, кажется, десятый или одиннадцатый за месяц. Все были уставшие и молчаливые. Второй пилот скрупулезно проверял новые вводные, чтобы сообщить командиру плановую скорость и время нахождения в космосе. Я, как бортинженер, проверял системы по своему чек-листу, привычно бубнил себе под нос давно заученную последовательность. Капитан смиренно ждал открытия спутникового окна. Знаете, эти чертовы спутники заполонили все небо, – Валентин Олегович поник и покачал головой, что-то совсем старческое было в этом движении, словно бремя всей жизни в один миг навалилось на его плечи. – Они-то нас и спасли.
Он вдруг поднял на меня глаза, спокойные и мудрые. На самом деле, его история никак не относилась к моей работе, только отнимала время, но я уже не жалел, что начал расспрос. Сейчас мой скептицизм развеялся, я, действительно, находился под впечатлением и, словно ребенок перед сном, ожидал завершения «сказки».
– Мы вышли в термосферу, под нами осталась большая часть околоземных спутников, которые, как оказалось потом, как щит закрыли нас, спасли наши мозги. Когда мы вернулись, то, как обычно, сели в машину, но поехала она не на базу, а в противоположном направлении. Никто не давал нам ответов: куда мы едем, что происходит, если честно, мы были так измучены, что и выяснять до победного были просто не в силах. Нас встретили медики и провели в закрытую военную больницу, где уже ждало руководство. Там нам и рассказали, что произошло во всем мире, пока мы находились в полете.
– С ума сойти, – я только теперь заметил, что подался всем телом навстречу Валентину Олеговичу, сложив руки под подбородком. Я быстро выпрямился (как-то не по чину было сидеть так непредвзятому аудитору) и спросил. – Что случилось дальше? И как вы попали сюда.
– Что было дальше? Исследования, исследования и снова исследования. Мы вчетвером стали подопытными крысами, которым запрещалось что-либо говорить. Мы, наши друзья и родные подписали кучу документов о гостайне. Но меня тогда это мало беспокоило, моя невеста была в другой группе летчиков-испытателей нашей программы. И… – он не смог удержать дрогнувший голос. –Она находилась на земле, когда ЭТО случилось, понимаете.
Он достал платок из кармана белого халата и протер глаза, даже спустя пятьдесят лет история вызывала в нем такие же сильные эмоции. Он аккуратно сложил платок, давая себе еще пару секунд для восстановления спокойствия, затем убрал его обратно в карман и продолжил, уже не заходя на животрепещущую тему об «обнулившейся» невесте:
– О летной карьере можно было забыть, хотя мне было всего тридцать два года, а исследований было так много, что волею судеб я начал разбираться в хитросплетениях мозговой деятельности. Недолго думая, мы вместе с товарищем, вторым пилотом из моей команды, получили профильное образование по нейробиологии, – Валентин Олегович невесело усмехнулся. – Вполне вероятно, что ученые так проверяли нашу способность к обучению, которая, как видите, ничуть не пострадала. Так вот, уже более сорока лет я тружусь здесь, в нашей славной компании.
Я кивнул, несмотря на крайне интересную и почти фантастическую историю, я не совсем понимал, почему, по мнению Софи, мне предстояло работать с Валентином Олеговичем: он много лет занимался в VMT научными исследованиями в сфере нейробиологии, нервной проводимости и прочем научном фарше из непонятных мне терминов. Следовало разобраться.
– Валентин Олегович, Софи сказала, что мне нужно с вами поработать, но я не совсем понимаю, каким образом, – честно признался я. – Моя задача – проведение сверок в системе PASSUS, но это касается исключительно бухгалтерской отчетности. Я же правильно понимаю, что вы не связаны с бухучетом?
– Вэл, я стоял у истоков этой компании. Не сочтите за излишнее хвастовство, но через мои мозги, – он постучал по виску, куда, вероятно, был вживлен чип, – прошли почти все этапы формирования VMT, хотя, без сомнений, сфера моих интересов – производство проводников.
«Да уж, более обобщенной и эгоцентричной фразы мне не доводилось слышать, даже политики говорят конкретнее», – подумал я и решил, что для знакомства информации я получил достаточно.