Пока я просматривал первые полученные данные, которые, в принципе, были безукоризненными – по каждой строке значилась приятная надпись «diff17 = 0», мысли понеслись по реке сожалений о прошлом. Я начинал учиться на налогового инспектора, мечтал пойти по стопам отчима, но трагедия с Мартой выбила меня на несколько лет из обоймы, а отметка в личном деле о психиатрическом учете окончательно поставила крест на потенциальной карьере в госструктурах. После лечения и восстановления, я выбрал новую для себя специальность – программирование в коммерческой сфере, а оттуда по счастливой случайности попал в аудит. Мои невеселые мысли прервал резкий стук в дверь, я вздрогнул и молниеносно развернулся: Софи стояла за стеклом прямо посреди проекции Эммы и улыбалась во все зубы. Я дотронулся до терминала распознавания, и дверь скользнула в стену.
– Мне надо тебе кое-кого показать! – заявила Софи с порога и шагнула в серверную комнату.
– Это настолько важно, что ты пришла сама? – я удивился, почему Софи не вызвала меня в командном диалоге или, на крайний случай, в личном.
– Пошли, – она потянула меня за рукав.
– Эй! – я попытался остановить ее. – Я, вообще-то, работаю.
Софи склонила голову на бок, сменив радостную улыбку на скептическую, затем сняла свою брошь в виде пчелы и прикоснулась к моей серьге – теперь ей стал доступен мой виртуальный монитор.
– Еще 74% до окончания сверки, я тебя совсем не отвлеку, – она подмигнула, отметив мой недовольный вид, и потянула меня снова.
– Это незаконно, – начал протестовать я. Я, действительно, разозлился! Конечно, как тимлид, она имела право посмотреть на мой монитор, но для этого всегда (подчеркиваю, ВСЕГДА!) нужно спрашивать разрешение. Это же элементарная этика!
И все-таки я, как послушный теленок, проследовал за Софи, залочив18 за собой дверь в серверную. Мы поднялись на второй этаж по величественной мраморной лестнице и прошли по широкому коридору до самого конца в безымянный кабинет. За столом напротив входа сидел пожилой мужчина в толстых очках, одетый в белый халат. Когда мы вошли, он неспешно поднялся и протянул мне руку.
– Валентин Олегович, – представился он.
Я подал ему руку и замялся: «Олегович», отчество, сколько лет я не слышал представление с отчеством. Пожалуй, только в школах осталась традиция называть учителей по имени-отчеству, да и то в младших классах.
– Валентин Олегович, это – Вэл, он наш специалист по аудиту программ, – учтиво подхватила Софи. – Он будет работать с вами.
Я непонимающе взглянул на Софи: работать с людьми – ее задача, я работал с системой PASSUS или, как она сама обобщила, с программами, то есть с компьютерами, серверами и прочим оборудованием.
– О, – начал старичок. – Софи вам не рассказала, молодой человек?
– Расскажите вы сами, Валентин Олегович, – подбодрила она его, делая слишком милый вид.
– Я тоже своего рода компьютер, – бескомпромиссно заявил он. Старческие пятна на его лице переместились вслед за улыбкой. Первое, на чем я поймал себя: «Он никогда не делал бета-омоложение, с ума сойти». Альфа-омоложение – задача генных инженеров: люди сегодня рождаются без мутации в генах, отвечающих за физическое проявление старения; вторичное омоложение или бета-омоложение – процедура для прошлых не генномодифицированных поколений людей, постепенно останавливающая процессы старения, хоть и не оборачивающая их вспять. Девяносто процентов людей планеты выглядят молодыми несмотря на порой приличный возраст. Старых на вид людей, действительно, старых – с глубокими морщинами, пигментными пятнами и полностью седой головой – я не встречал прежде.
– Как это? – я вышел из секундного ступора и сглотнул.
– Вэл, он чипированный! – восторженно воскликнула Софи. От этих слов старичок совсем растянулся в блаженной улыбке. Передо мной стоял самый настоящий антиквариат!
Глава 3. История
Чипированием начали заниматься на заре развития нейросетей и нанокомпьютеров. Первоначальная цель была максимально благой – улучшить и облегчить жизнь людям с инвалидностью, например, по слуху или зрению. Когда технологии успешно прижились к середине XXI века, появились авантюристы, которые вживляли чипы всем, кому ни лень, предлагая каждому стать киборгом. А потом случился день хард резета19, когда миллионы людей с чипами в один миг потеряли память, вернулись, так сказать, к заводским настройкам. «Потерянное поколение», «поколение ноль», «пустышки» – эти люди уже не были приняты обществом. Конечно, на госсубсидии и деньги частных инвесторов были созданы специальные интернаты для воспитания и обучения, но, как правило, такие люди доживали жизнь, так и не достигнув уровня развития десятилетних детей: их практически невозможно было обучить.