"Если у человека настроение плохое, то лучше никуда не идти", — подумала я, а потом все же спросила, скорее для поддержания разговора, чем для интереса:
— А куда пригласительный?
— В Брайтон, — сообщила она мне и приложилась к своему стакану, пока я чуть не захлебнулась в своем чае.
Брайтон! Это был элитный закрытый и страшно дорогой ночной клуб. Туда мечтали попасть все тусовщики, но это удавалось лишь избранным. А еще, несмотря на то, что это было именитое в некоторых кругах заведение, оно славилось плохой репутацией — любимое место отдыха мафиозных воротил. Я знала про это место только благодаря тому, что знала все журналистские сплетни. Зачем далеко ходить! Вчера редактор криминальной колонки за одно с редактором развлекательной все уши мне про этот клуб прожужжали. Если я пойду туда, это, возможно, даст мне пищу для моей статьи, которую я так еще и не написала. Все вдохновения не было, а статья должна быть убойной! Иначе, зачем им такая журналистка? Это шанс!
— Давай пойдем туда! — предложила я с огоньком. — Это будет весело!
— Женя, нас даже на порог не пустят! Мы же с тобой простые смертные! Там фейс-контроль и дресс-код такой, что не снились ни одному ночному клубу!
— Та не дрейфь! Хоть насмеемся!
Эта фраза ее подкупила, ведь она знала, что когда мы вдвоем — во-первых, море по колено, во-вторых — веселиться мы всегда умели. В этот момент я поняла, что статьи приличной все рано не получится, но для жизненного опыта неплохо. Встряска всегда на пользу — доказанный факт.
Я подняла руку вверх и щелкнула пальцами:
— Сяке! Мой голос прозвучал так громко, что посетители обернулись, а Ангелина покатилась со смеху. К нам подошла официантка, которая обслуживала наш столик с улыбкой. Это была не та автоматическая улыбка, которой она одаривала остальных посетителей. В ее глазах был смех, потому что за этим столиком, когда у всех хорошее настроение — что не фраза, то зараза. — Ну… вы поняли… не лосось и тем более не роллы… нам водку… или крепкое пиво… Алинка, сяке — это водка или крепкое пиво? — спросила я подругу, но та от смеха говорить уже не могла. Пришлось потерянно обернуться к официантке, которая тоже не смогла сдержать смеха. — И девушка…Побольше! — скрытно шепнула я ей, чем вызвала еще большую истерику у подруги.
Открывать дверь ресторана было трудно всегда, но "под высоким градусом" это было еще сложнее, чем обычно. С третий попытки, навалившись вдвоем, нам таки удалость выпасть наружу, но, как я подозревала, не без участия молодого налитого мускулами парня, который в это время заходил внутрь. Ангелина, как это часто бывало, впечаталась ему носом в грудь и коряво лепетала: "Простите", изображая из себя слабую жертву обстоятельств. Я стояла на втором плане и не без удовольствия наблюдала очередной номер подруги, изо всех сил стараясь спрятать смех. Могу предположить, что Алинке все-таки удалось бы получить прощение атлета, если бы не его спутница, которая явно не наслаждалась неловким моментом, не в пример всем участникам ситуации. В итоге, пронизанные колким взглядом девушки, которая молниеносно увела своего молодого человека, мы остались на улице одни. Помянув утраченную возможность секундой скорбного молчания, две постоянные клиентки "Якитории" залились смехом на всю улицу.
Обычно, после ночных посиделок мы спускались вниз по бульвару Шевченко, к цирку, где ловили такси домой. Переполох возле дверей ресторанчика выбил нас из колеи, поэтому, забыв о намечавшемся походе в ночной клуб на элитную вечеринку, мы, смеясь и подшучивая, двинулись по давно намеченному маршруту. Основная причина для веселого настроения, как ни странно было не недавнее "столкновение", а гололед под ногами. Наверное, за нами было бы комично наблюдать, если бы на улице был хоть один прохожий: две девицы навеселе вышагивают мелкими неуверенными шажочками, пытаясь не растянутся на асфальте, держась друг за дружку. Спасало только то, что если упадем, то упадем вместе, а там уже кому больше повезет — либо на одну, либо на другую.
— О, мой любимый магазин! — воскликнула Ангелина, когда мы проходили мимо автомобильного салона "Мазератти".
— Ну да, — поддела я ее. — И дня не проходит, что бы ты там чего-нибудь не купила.
Мы обе расхохотались.
— Ой, мою любимую машинку купили! — воскликнула она, изобразив крайнее расстройство.
— Будем считать, что ее купили тебе в подарок, — посочувствовала я.
— Да… — глаза ее загорелись и я уже заранее знала, что именно представила себе подруга.
Я тепло на нее посмотрела и потеребила рыжие волосы. Такая машинка хороша на картинке, но с нашими дорогами, а тем более — выбоинами на них, лучше ездить в джипе. Говорят, что в России нет дорог, а есть только направления. Я бы заметила, что нечто подобное можно сказать и об Украине.
Кстати о дорогах, потому что я заметила, что уже не иду, но все равно двигаюсь. Оказалось, что в этом участке лед настолько скользкий, что невозможно и шагу ступить, а мы, как на зло, благодаря наклону тротуара скатились прямо в самый центр сверх скользкого участка. Я попыталась врезаться каблуками в лед, но ничего не вышло — каблуки на моих сапогах были слишком толстыми, чтобы воспользоваться ими, словно металлическими шипами на ногах у альпинистов. Именно в этот момент я пожалела, что у меня нет этих самых ботинок с "кошками". Собственно, подобные мысли у меня возникают каждый раз, когда на улице гололед. А как бы было здорово — ботинки с шипами и тебе уже ничего не страшно!
"Помечтали, и хватит", — подумала я, не двигаясь и решая как же выбраться из создавшейся ситуации. Но все выглядело довольно плачевно, учитывая то, что мы оказались в центре невероятно скользкого участка льда. В отличии от меня, Ангелина не могла устоять на месте не двигаясь, за что поплатилась несколькими падениями. Самое сложное, это поднять ее обратно на ноги, при этом не уронить опять и не упасть самой.
На третьем падении у подруги проступили слезы и я решила, что стоять тут всю ночь никак нельзя. С нами был солидарен таксист, который остановился рядом с криком: "Девушки, вас подвезти?"
Что самое обидное в отечественных мужчинах, так это то, что подвезти, не бесплатно, естественно, может каждый, а помочь — единицы. Так было и в этот раз, потому что таксист преспокойно сидел в машине и наблюдал за нашими потугами хоть как-то добраться до дороги, до которой было добрых метра три. Если бы не мое плачевное состояние, то я бы быстренько отвадила его крепким словцом, потому что насмехаться над чужими страданиями — по меньшей мере низко. Я бы посмотрела на него, если бы это он пару раз на твердый лед грохнулся! Через минуту таксист опять показал себя во всей красе, просто взяв и уехав! Наверное, он понял, что мы просто не можем сдвинутся с места, что бы не упасть.
Выругавшись себе под нос, я опять потянулась вниз, что бы помочь встать Ангелине. К феминизму, как к идейному движению я всегда относилась прохладно, но в нашей стране это скорее жизненная необходимость! Я бы еще долго могла сокрушаться по поводу несостоятельности отечественных мужчин, как возле нас остановилась еще одна машина, из которой выглянул мужчина лет тридцати пяти.
— Девочки, такси? — спросил он улыбаясь.
Я взглянула на него и лучезарно улыбнулась:
— Мы бы не против, если вы подождете, пока мы отсюда выберемся.
Раскачивание подруги грозило новым падением, поэтому я крепко схватила ее под локоть и снова улыбнулась таксисту, доказывая плачевность нашего состояния.
— Алинка, не двигайся, — сказала я и представив себя фигуристкой с мировым именем, проскользнула на пол метра вперед, после чего подтащила к себе Ангелину. Проехав так еще немного, я с благодарностью встретила руку таксиста, который вышел из машины и помог нам в нее забраться. Я села на переднее сиденье, а Ангелина на заднее.
— Спасибо, — искренне поблагодарила я.
— Не за что. Куда вам? — спросил он, а я повернулась к подруге.
В этот момент у нее был вид человека, обиженного на весь мир.