Я набросала информацию по троим людям из разных банков на листочек и пошла на улицу. Мобильный наверняка на прослушке, но я же могла позвонить из автомата. Набрав номер контакт-центра одного из банков и используя известную мне информацию представилась владелицей карты и поинтересовалась о своих поступлениях на счета за последний месяц и расходах. Суммы, которые называла оператор, заставили меня выкатить глаза. Десятки тысяч…
— А вот вы перечислили пятьдесят тысяч на счет благотворительной организации, — сказала оператор.
— Да, помню, — сыграла дурочку я. — Но постоянно забываю название.
— "Рука помощи", — подсказала оператор.
Тоже самое было и в других банках — огромные суммы, какие-то мелкие расходы в торговых сетях, а потом бац — и большое перечисление на благотворительную организацию. Что-то тут не то… причем здесь "Рука помощи"?!? Или как раз — все остальное не важно, подсказал мне внутренний голос.
"Нет! Я должна знать из-за чего все это!" — и я словила такси, зачитывая водителю адрес с бумажки.
— Вы уверенны, что это здесь? — неуверенно сказала я, выглядывая в окно на полуразвалившийся дом.
— Это этот адрес, — проинформировал меня таксист. — Это дом уже лет пятнадцать в таком состоянии, — добавил он.
— Что?
— Ну да! А люди тут уже не живут лет двадцать. Все никак землю продать не могут. Вот и стоит — народ пугает.
— Понятно, — сказала я и назвала свой домашний адрес.
Как может быть, что бы дом был пятнадцать лет в аварийном состоянии, а в нем жить клиент? Банк существует только лет пять!
Тут до меня, наконец, начало доходить — что это такое. Это простое отмывание денег. Это же мафия… им как-то нужно легализировать свои доходы, вот они и придумали схему, которая случайно оказалась у меня. Один счет — минимум пятьдесят тысяч долларов, а там… там их тысячи! Это огромные деньги!!!
А если… и тут я вспомнила вчерашний день, от чего все мое существо скрутило от жалости к себе. "Там где начинаются деньги, заканчивается дружба…" С чего это я взяла, что для любви все иначе? И тут не пара тройка бонусов — тут идет речь о миллионах! Мне опять стало себя жалко.
В этом мире нельзя иметь всего. Либо ты порядочный, но неудачник, либо успешный, но непорядочный. В нашем мире за тобой не приедет принц на белом коне и не заберет тебя из болота, в котором ты, такая честная и прекрасная, возишься. Принцы лучше поедут в соседнее королевство и найдут себе такую же богатую принцессу, как они сами. Золушка была изворотливой — она себе организовала карету, платье, туфельки, одну из которых подкинула принцу, а за себя оставила работать голубей, котов и кучу всякой живности.
Была бы я на месте Золушки, то скорее сего перемалывала бы кофе, а не спешила на бал… Потому что я честная и мне было бы жалко заставлять голубей работать.
А что до принца… как только мой принц получит вожделенную вторую туфельку, то тут же приставит к моей голове пистолет с глушителем.
Бесплатный сыр только в мышеловке.
Возвращаясь домой, я поняла, как близок был Кириги к своей цели. Ведь я ему практически поверила… Замылил глаза мастерски! Еще чуть-чуть я бы сама отдала ему флешку…
Подъехав к дому, я заметила уже до боли знакомое лицо, но теперь я знаю правду. Знаю, что каждое его слово заведомо лживо. Знаю, что он ни перед чем не остановится, чтобы добиться цели. И как это я еще не в темном подвале, вся в крови под страшными пытками? Может он извращенец? Любит поиграть перед…
Я специально добивала в себе все хорошее, что начинала чувствовать к этому человеку. Лучше пусть убьет меня, чем опять переживать предательство.
— Джен? — спросил он, когда я к нему приблизилась, проходя мимо. — Я хотел вчера увидится, но ты постоянно была в компании… Что случилось вчера? Почему ты так рыдала? — спрашивал он, но я не останавливалась и продолжала идти к двери, не поворачивая к нему головы. Это был невероятно длинный путь, будто я шла к двери год, не меньше.
— Джен… — спросил он опять, когда я прошла мимо и в его голосе звучало беспокойство и неуверенность.
— Джен? — повторил он, когда я подошла к двери, открыла ее и закрыла. Я не обернулась, будто он был миражем, который ничего не говорит… Хоть я этого и не видела, но была уверенна, что дверь захлопнулась прямо перед его носом.
Я шла вверх не чувствуя нижней части тела. И тут меня окрикнул мужской голос:
— Эй! Хозяйка! Мы вам мягкую мебель привезли! А вы опаздываете! — сказал рабочий. — Подпишите документы про доставку!
Эти слова меня как будто разбудили:
— Я не буду ничего подписывать — везите назад! — сказала я.
— Дамочка, за все уже оплачено!
— Значит, пусть покупателю вернут деньги! Вот за доставку, — сказал я и всучила несколько купюр.
— Но если не вы покупатель… то зачем…
— За глупость приходится платить, — снисходительно улыбнулась я и захлопнула дверь уже перед носом рабочего.
Закрыв дверь, я прижалась к ней спиной и вздохнула. Это было не еще тяжелее, чем я себе представляла, но кажется, я справилась с поставленной задачей. Почему никогда нельзя сказать в лицо человеку, что думаешь о его коварстве и предательстве?!? Я так хотела обернутся и поведать ему о том, что думаю на самом деле! Обличить его, перед прохожими, но это мало того, что было неприлично, но и по отношению к Кириги — очень опасно. А как хочется! Хочется быть открытой и сказать правду! Я закрыла лицо руками и прямо в одежде сползла по двери на пол.
Тут в сумке, которая упала рядом с моим бренным телом, начал вибрировать телефон. Я начала неуклюже искать рукой сумку, так и не размыкая крепко зажмуренных глаз. Наконец, нащупав мобильный, я поднесла его к уху:
— Алло, — звук получился таким, будто я страдаю от неизлечимой болезни.
— Джен, не хочешь ничего объяснить? — спросил меня Кириги.
— А что именно тебе непонятно? — спросила я устало.
— Ты переменилась. Что случилось? У тебя голос какой-то нездоровый, — допытывался он. — И почему ты не пустила мастеров?
— Я решила не принимать твой подарок, — сообщила я ровно.
— Во-первых, это не подарок, а возмещение ущерба, — убежденно сказал он. — А во-вторых, тебе не на чем теперь спать.
— С этим я как-нибудь сама разберусь, — уверила я его.
— "Как-нибудь" мне не подходит, Джен! — сказал он и я почувствовала по голосу, что он начинает раздражатся.
— Это не твоя проблема, — хныкнула я в трубку.
В трубке зависла тишина, а потом я услышала тихий голос:
— Ты там что, плачешь? — он сказал это так нежно, что я разрыдалась. — Ответь мне, Джен!
Я только глотала слезы, но не могла ничего сказать.
— Ну все! — сказал он и я услышала в трубке гудки. Меня опять накрыла волна рыданий от своей непутевой жизни. Даже продинамить самого привлекательного и опасного мужчину в своей жизни нормально не могу. Тут дверь в двери что-то затрещало, поразительно напоминая поворот ключа, и я даже не успела среагировать, как оказалась лежащей на полу, поскольку дверь открылась и я, потеряв опору, упала на спину.
"С такого ракурса я его еще не видела", — подумала я, как тут же была поднята на ноги. — Хотя нет, видела. В день знакомства, просто не так ясно, как сейчас.
— Что ты творишь? — спросил он меня и подал кому-то сзади знак, отодвигая меня за плечи с дороги и прижимая к себе. Я слышала, как сзади меня началось какое-то движение, а также слова, сказанные шепотом: "Во люди пошли — то надо им, то не надо… неужели так трудно определится…" — возмущался какой-то рабочий.
Я подняла голову и взглянула на него:
— Что тебе от меня нужно? — спросила я так, будто это было самым важным в моей жизни. Хотя, так оно и было. Ему нужно флешка, а потом моя смерть, подсказало мне сознание, от чего я еще больше разрыдалась.