Выбрать главу
* * *
Все сейчас писатели, Все сейчас поэты, Всем охота деньги Получать за это, Всем охота славы, Лучше — не посмертной… Сеть им для забавы, Цензуры на них нету. Пишут все стихи, Всех их удивляет: Почему их, бедных, Вовсе не читают? Вы поймите, люди, Жаждущие славы: Странным она будет, Но никак не равным. Вы же все стремитесь Иметь одно и то же, Странные вы тем, Что все вы похожи.

Культ вдумчивости

Однажды среди интеллигенции распространился так называемый Культ Вдумчивости. Суть этого культа была в том, что негоже интеллигентным людям идти на поводу у своих рефлексов и делать что-либо на автомате. Последователи Культа стремились сознательно делать абсолютно все: жевать, одеваться, дышать, ходить. Пытаясь проследить механизм вдоха или шага, некоторые запутывались в собственных ногах, а некоторые, едва не задохнувшись, навсегда отказывались от культа.

Через несколько поколений, когда произошел окончательный раздел людей на рабочий класс и интеллигенцию (возьмем за основу «Машину времени»), этот Культ превратился в часть «Негласного кодекса интеллигенции». Люди проводили время, управляя своим дыханием, своим пищеварением, движениями своих пальцев, механизмом действия голосового аппарата, и почти не ходили в гости и не общались между собой: мозг не вмещал столько информации.

Интеллигенты осели по домам, пестуя свой Культ, а рабочие ходили по улицам, слушали музыку, болтали и веселились. Они не были такими уж нецивилизованными, некоторые из них достигли уровня прежней интеллигенции, но и не думали о такой глупости, как Культ.

Однажды одному интеллигенту удалось совершить «прорыв»: научиться контролировать свои рефлексы на подсознательном уровне (то есть фактически вернуться к истокам). Он вышел на улицу и влился в поток гуляющих рабочих. Собратья так и не поняли его, считая предателем и отступником.

Старее мира

Кто сказал, что миру четыре миллиарда лет? Все считают так, но я — посвященная — знаю тайну: Земля рождается в тот самый момент, когда я вбиваю в компьютер эти строчки. Она рождается с людьми и с памятью о «прошлом».

Кто я? Не знаю. Я просто появилась первой и теперь пишу эти строки — правдивую историю мира. Никто мне не поверит, скажут, что такие случаи уже были и моя задумка стара, как мир. Она старее мира, скажу им я. И я старее мира.

Зачем создан мир? Краем уха я услышала разговор двух… Богов? Людей? Экспериментаторов? Скорее последнее. Я услышала, что создание Земли — эксперимент. Цель: создать искусственный мир с разумными существами и доказать, что для них нормально стремиться к самоуничтожению и заниматься бессмысленными вещами типа науки и искусства. Их создают с предпосылками ко всему этому и многому другому (я не все запомнила). Ориентировочная дата конца эксперимента: 21 декабря 2012 года по «земному» календарю. Об этом их тоже проинформируют, но у них останется шанс принять это за шутку.

Зачем я вам об этом пишу? Просто захотелось, чтобы хоть кто-нибудь знал правду.

Признаюсь: я вас обманываю. С первого до последнего слова. Но, даже после того, как я это сказала, какие у вас основания думать, что я неправа? Никаких.

Моя космогония

Пространство. Время. Точка. Миг. Единый мертвый пиксель. Вокруг кипит другая жизнь, Полно работы в миг сей. И дела нету никому До «дырки» в «мирозданье», Ведь нету у компьютера Реального сознанья. А в пикселе том мертвом Жизнь своя кипит, Там родилась Вселенная, В ней интеллект развит. Там люди развиваются Стомильными шагами (Вы догадались верно, Что люди те — мы с вами). Додумались те люди До гадостной до вещи (Энергия деструкции Так из них и хлещет), Способны люди те На глупость несусветну: Могут подорвать Они свою планету. Тогда тот мертвый пиксель Быть может оживет, Но нас-то к тому времени Давно уже взорвет.

Сон.

Трава размером с лес, Размером с Бога кот, А ты идешь и в ней исчез, Как обормот. А ты в траве, ты в ней живешь, Не зная одного: Все это сон, и ты лишь спишь, И травяная твоя жизнь Есть час всего. Ну а пока нет потолка Над головой, Во сне ты превратился в вошь, Но ты живой, И светит солнце, и бог-кот Чего-то там мурчит, И дышит грудь, и в горле Не першит.