Несколько раз к ней присоединялся Марти, чтобы составить компанию. Этот парень Блэк симпатизировал. Да, пускай в нем не было бойкого ума или выдающейся внешности, зато присутствовало что-то… спокойное и надежное, чего очень не хватало Алексу. Плохо или хорошо, но Хантер был слишком переменчив. Уловить ход его мыслей и поступков смог бы только он сам.
Собственно, почти об этом у них и зашел разговор с Марти одним из солнечных дней, когда тот осторожно полюбопытствовал у Робин: они ведь с Алексом не пара, да?
— Это так заметно? — спросила тогда она.
— Заметно, что вы пока не определились.
Это уж точно. Да, Блэк понимала: живя под одной крышей с парнем и спя с ним в одной постели, это… по меньшей мере, странно и однажды должно привести к чему-то. Однажды. Потому что пока ни один из них не давал повода задуматься над столь щепетильным вопросом.
— Алекс пускай и лоботряс, но славный, — лукаво подмигнул ей Марти. — На него можно положиться. Просто то, что случилось с Дженнис, надолго выбило его из колеи.
— Дженнис?
— Его сестра. Он тебе разве не говорил?
Тогда Марти коротко поведал ей печальную историю, которая в свое время подкосила Хантера и едва не свела в могилу. Робин была искренне поражена, потому что за все их, пускай и недолгое знакомство, Алекс ни разу не обмолвился о семье. Хотя, разве это удивительно? Она ведь тоже так и не рассказала ему о смерти родителей. У каждого свои скелеты в шкафу, которые не хочется ворошить.
Но с того момента Робин стала иначе смотреть на него. Можно даже сказать, Хантер начал открываться ей с новой стороны. С той, которую она либо не замечала, либо принимала с терпеливой снисходительностью. Вся эта его поверхностная бравада, непринужденность, азарт, да та же охота бездумно бросаться в омут с головой, перестала казаться банальной несерьезностью.
Скорее уж это попытка отвлечься, забыться и заглушить боль. Разве она сама не была такой же? Смерть родителей сильно ударила по Робин и, возможно, именно это и дало ей толчок решиться на отчаянный побег. Смогла бы она это сделать, будь отец жив? Тот, кого она уважала и у кого всегда старалась заслужить одобрение?
Спасибо Марти, он не задавал вопросов. Ни по поводу самой Робин, которая никак не вписывалась… во все это, ни по поводу пришедшего конверта и уж тем более не заикался о причине, по которой они находились в его доме. Как главный в семье Марти, конечно, боялся, что может навлечь на себя и жену неприятности, приняв их под свою крышу, но в глубине души чувствовал, что задолжал другу и теперь возвращал этот самый должок.
На четвертый день их “нелепого” бегства, скитаний и проживания в подгорной глуши, Паула пригласила в гости “по селу” свою подругу Марлин. Вообще-то в планы Робин не входило проводить с кем-либо чаепитие, но хранительница домашнего очага решила по-своему. Хотя с другой стороны, она ведь имела право жить той жизнью, к которой привыкла. С чего ей менять условия ради незваных гостей?
Ну, сколько могла столько Робин высидела на улице, не желая принимать участия в посиделках. Деревня медленно погружалась в спячку, что было весьма на руку, и бесцельно побродив у подножия гор, только к выключению фонарей вернулась в дом. Надежда, что гостья ушла, увы, не оправдалась. Марлин, смуглая красавица с пронзительно черными глазами и пухлыми губами, сидела за столом в окружении… Алекса.
К тому же сидела не по другую сторону, а рядом, на том месте, где уже привыкла сидеть сама Робин. И, судя по ее еще не сошедшей с лица улыбки, пара весьма мило общалась, но вот беда, появился третий лишний.
— О, привет, — увидев ее, встрепенулся Хантер. — Ларри проснулся, Паула ушла его укладывать.
— А Марти? — вскинув бровь, поинтересовалась Робин.
— Ээ… тоже куда-то ушел, — замялся он.
— Мило. Я вам не помешаю?
Парень хотел ответить, но Марлин его опередила.
— Нет, нет, — защебетала она, подскакивая с места. — Мне все равно уже пора, — она подскочила к Робин, протягивая руку. — Мы еще не знакомы. Марлин.
— Робин, — не пошевелившись, тускло ответила та, оценивающе разглядывая гостью.