Так, незаметно они дошли до крыла, в котором проживала Ира.
- Спасибо, мне очень понравилось.
- Я рад. - сказал Алехино, и развернувшись зашагал прочь, оставив женщину на пороге приоткрытой комнаты.
12
12
Те часы, что Ирина провела наедине с детскими книгами, были наполнены тишиной и, даже в какой-то мере, скукой. Но, как только Родриго рассказал, что есть еще и большая замковая библиотека, так в замке началась самая настоящая суета. Все начали готовиться к наплыву гостей, которые должны были появиться со дня на день. Ирина в полной мере прочувствовала эти предпраздничные хлопоты. Она видела, как по коридорам сновали слуги и приводили помещения в порядок, видела, как расставляются по высоким вазонам живые цветы.
Несколько раз к ней приходила симпатичная женщина и приносила готовые платья, чтобы примерить и выбрать наиболее подходящее.
Все эти приготовления Ирина рассматривала, как бы со стороны. Она до сих пор не могла принять новую действительность. Ей совершенно не хотелось участвовать в фарсе, под названием свадьба с... никому не известной пришелицей из другого измерения. Но её мнением никто не интересовался. Все было решено в тот момент, когда с губ слетели невинные слова, оказавшиеся, на деле, страшной клятвой.
В большую библиотеку она решила пока не ходить. Здраво рассудив, что самостоятельно всё равно не найдёт нужное помещение, а отвлекать своими просьбами служанок ей не хотелось.
С детства мама ее учила подходить к решению вопросов обдуманно. И сейчас ей так и слышался родной голос - “Представь доченька, ты моешь полы в замке, или пыль вытираешь, а тут подходит такая фифа и, оторвав тебя от работы, просит сопроводить ее в библиотеку. А у тебя и так времени в обрез. Ну, и нужна она тебе? Эта библиотека?”
Алехино, после экскурсии по подвальному помещению, больше не появлялся. Ира даже поймала себя на мысли, что, случайно встретившись с ним в коридоре, может банально не узнать его. Вовсе не потому, что память подводила женщину, просто его образ стал постепенно стираться. Она помнила взгляд темных, почти черных глаз, которым он встретил ее в карете, помнила ужасное лицо, искажаемое отсветами факела, когда супруг поддерживал ее на лестнице, ведущей в подвалы замка. Помнила его силуэт, когда он стоял напротив окна. Но эти воспоминания с трудом складывались в единый образ.
Утро она провела в зале для приемов. Сначала попыталась сыграть “собачий вальс”, единственное произведение, которое помнила с детства, на стоящем в углу инструменте, но клавиши не отозвались звуком. Потом решила исследовать стол. Открывая выдвижные ящички, и рассматривая их содержимое.
В одном она обнаружила подобие бумаги, грубые не ровные листки, она такие видела однажды на ярмарке, где продавались различные товары ручной работы. В другом разноцветные мелки. Третий был заполнен деревянными кругляшками, напоминающими земные шашки, только раскрашены они были в полоску. Остальные ящики были пусты. Ни иголочки тебе, ни ниточки.
Второй раз за время пребывания в замке, она поймала себя на мысли, что сидеть без дела не так уж и здорово. И прошлая жизнь теперь не казалась ей рутиной, напротив, вспоминая, чем были заполнены дни, её охватывала тоска от безысходности нынешнего существования. Заказчицы уже не казались полными дурами, не понимающими, что они хотят видеть в итоге. Ира прониклась пониманием к их неумению рассказать, что за отделку на платье или костюме они имеют в виду, говоря – «а здесь надо сделать такие необычные линии». Или – «вот здесь хочу, чтобы было покрасивее…» Она готова была и линии придумать и красивостей понашить, лишь бы не сидеть целыми днями без дела.
И даже измена Игоря перестала терзать сердце своей пошлостью и несправедливостью. Вся душевная боль, все обиды стали казаться не такими уж и страшными. Оказалось, что временное одиночество гораздо труднее пережить, если не видишь выхода из ситуации. А выхода из этого мира Ирина не видела. Понимала, что раз есть вход, то где-то обязательно должен быть и выход, но его не было. Была только перспектива прожить остаток жизни в этих комнатах, не пленницей, но и не свободной женщиной.
***
Вошедшие в зал служанки, застали хозяйку, сидящей на подоконнике. При этом выражение ее лица было печально.