Примерно так я размышляла, топая по лужам в промокших насквозь туфельках. Редкие прохожие косились на меня, но молча обходили стороной, только несколько школьниц застыли с раскрытыми ртами, а после громко обсуждали моё бальное платье, ну, понятно - девочки.
Дом, родной дом. Он встретил меня тишиной, спёртым воздухом и вселенской обидой, что оставила его на несколько дней одного. Видимо Игорёк переехал к своей полюбовнице, ну и ладно, пусть так. И без него проживу.
Телефон опять выдал трель, на сей раз входящего. Я взглянула на экран - начальница.
- Добрый вечер Надежда Петровна.
- Ирочка, что случилось? Ты в порядке? У тебя телефон столько дней не отвечал, я волновалась.
Хорошая тётка моя начальница. Одинокая. Заботится о нас, своих пуговичках, так она нас называет, заботится, но обычно в душу не лезет.
- Телефон? Да, выключен был. Надежда Петровна, Вы меня еще не уволили за прогулы? Мне завтра можно выйти, или сразу за трудовой?
- Ну что ты такое говоришь? Какая трудовая? Только завтра никуда выходить не надо, воскресенье же! Выходной. Мне твой голос не нравится. Может подъехать к тебе? С утречка?
Я пробежалась взглядом по осиротевшей без хозяина квартире и согласилась.
- Приезжайте.
- Тогда до завтра.
Вот за что я уважаю Надежду, так это за понимание. Дала мне время на передышку, не стала выпытывать причину сразу, как сделали бы другие мои знакомые. Ну завтра, так завтра.
Я прочла эсэмэски, в основном все входящие от Надежды и одна от мамы. Ещё неопознанный номер, может клиентка какая-нибудь новая нарисовалась, надо будет, сама перезвонит. А вот маме нужно сказать, что со мной все в порядке, что я жива и здорова. Только про размолвку с Игорем пока сообщать ей не буду, нечего её расстраивать.
И только сейчас до меня дошло, что от Игоря не было ни одного звоночка. Столько лет вместе, нормальный брак был, любили, уважали друг друга и вдруг так резко выбросил меня из своей жизни. После всего даже не позвонил.
Опустившись на пол в коридоре, я дала волю слезам.
Утром проснулась все в том же коридоре, замёрзшая, с затекшими руками и ногами, в высохших за ночь туфельках и теперь стискивающих мои многострадальные ноги, не хуже пыточных тисков. Еле доползла до ванной, включила горячую воду. Жить не хотелось. А резать вены страшно. А снотворного в доме никогда не водилось. Мозги ворочались с трудом.
Не знаю, что бы мне ещё могло прийти в голову, но тут раздался звонок в дверь. Пришлось идти открывать.
На пороге стояла моя начальница. Она окинула меня оценивающим взглядом. Прислушалась.
- Ванну набираешь? Это правильно. Ну что, так и будешь меня в дверях держать?
Я очнулась.
- Надежда Петровна, проходите, я воду выключу, - рванула, было к ванной, но была остановлена начальницей.
- Набирай, набирай, да пены побольше взбей.
Пока она раздевалась, я прошла в кухню, проверила холодильник на наличие еды, но тот оказался почти пуст, только злополучный тортик горделиво красовался прямо по центру.
Я думала, что выплакала уже все слёзы ночью, но оказалось, что это не так.
- Хватит сырость разводить, - раздалось за спиной, - пошли лучше платье помогу снять, а то сама со шнуровкой вряд ли справишься. Ох, красота-то какая!
- Надежда Петровна, меня Игорь бросил.
- Да я поняла уже. Только раскисать не надо, руки-ноги на месте, голова работает, а остальное образуется. Сейчас ванну примешь, коньячку выпьем, расслабишься, может и на мысль какую хорошую набредём.
***
Всю сознательную жизнь проработав в сфере обслуживания, Надежда повидала много людей, но старалась ни с кем близко не сходиться. Сейчас-то попроще, а в советское время ее учили, как определять человека по внешнему виду, по развороту головы, по манере речи, по другим малозаметным мелочам. Она училась, впитывала знания, наблюдала, сопоставляла теоретические знания и свои наблюдения. И всегда думала, что в жизни ей это очень помогало.
Теперь же рассматривая платье, небрежно брошенное Ириной на диван, она удивлялась. Как не углядела в простой и понятной, на первый взгляд женщине, двойного дна?