Джулия встала из-за стола и надела фартук.
— Может быть, вы и правы.
Гилбрет настоял на том, чтобы помочь ей прибрать на кухне. Пока Джулия мыла тарелки, он сложил в хлебницу сдобные булочки, отнес молоко и масло в ледник. Вытирая тарелки и расставляя их на полки, рассказывал, как помешан Ролли Браун на захватчиках его замечательного участка. Гилберт был так очарователен, что Джулия забыла о неловкости, которую почувствовала у насоса, и о своих сомнениях по поводу его финансовых возможностей.
В ожидании, когда сварится кофе, Гилберт спросил:
— Знаете, чего мне хочется?
— Рисового пудинга? — улыбнулась Джулия.
— Я хочу послушать, как вы играете на пианино.
— В самом деле? — ей было очень приятно. Она почти каждый вечер играла Эдварду. В последнее время играет себе, да и то крайне редко. — Наверное, имеете право. Ведь вы так хорошо отполировали пианино! — она сняла фартук, вытерла с пальцев остатки лимонного крема.
Наступили сумерки. В гостиной было почти темно. Гилберт зажег лампу и свечу возле подставки для ног.
Джулия села на стул, подняла крышку пианино, расстегнула манжеты, слегка подвернула рукава.
— Что же вы хотите услышать, мистер Бут?
— Выбирайте сами. Полагаюсь на ваш вкус.
— Уверена, что у вас есть любимые произведения.
Молодой человек задумался.
— «Энни Лори», — сказал он. — «Голубоглазая Нелл». А еще нравится «Красное, белое, голубое» и «Поднимем знамя».
— Я думаю, что смогу справиться со всеми этими мелодиями, — Джулия взяла несколько аккордов. — Вы будете петь?
— Нет, мэм. Буду сидеть и слушать молча!
Он устроился на софе. Джулия начала играть, и Гилберт облегченно вздохнул. Он чуть не попался за обедом, когда Мосси неожиданно заговорил о деньгах. Гилберт мог поклясться, что Джулия заинтересовалась, есть ли у него деньги? А если денег нет, не охотится ли он за ее наследством?
Он вытянул ноги и заложил руки за голову. Было ясно, что Джулия симпатизирует ему. Но она много видит и многое понимает. Гилберту не следовало забывать об этом!..
Глава 7
Нежная мелодия «Энни Лори» успокаивала, Гилберт перестал думать о возможных осложнениях и анализировать недочеты своего плана. Он просто смотрел на Джулию и слушал. Женщина играла, слегка наклонив голову. Сейчас она была вся во власти звуков и ритма. Руки плавно двигались, перебирая клавиши.
И Гилберт подумал о том, как приятно сидеть в чистой уютной гостиной после хорошего ужина и слушать любимые песни, которые красивая женщина играет для тебя одного!
Он критически оглядел гостиную. Стены, выкрашенные в серые тона, уже выцвели и казались в вечернем полумраке более темными. Свет от свечи и лампы отражался в отполированной мебели. Книги Гиб разобрал и аккуратно расставил. На этажерке сияли мраморные бюсты поэтов, которые он до блеска натер льняным маслом.
Этот дом нравился ему больше, чем особняк какого-нибудь золотопромышленника или королевский дворец. Джулия была частью этого дома именно благодаря тому, что она живет здесь, молодой человек чувствовал себя так хорошо. Джулия нахваливала его, называла «сокровищем», «чудом», «ураганом». Однако он понимал, что не следует принимать ее слова близко к сердцу. Откровенно говоря, от похвал Джулии он чувствовал себя на седьмом небе. Может быть, потому что давно не приходилось выслушивать ничего подобного!
Он посмотрел в окно. Сквозь белые прозрачные занавески просвечивала синева наступающей ночи. Если бы это был его дом, а Джулия — его женой, они сейчас поднимались бы по лестнице в спальню… А потом Гиб поднял бы ее на руки и отнес на кровать, застеленную разноцветными покрывалом. Воображение молодого человека разыгралось не на шутку, но он вовремя остановил себя. Джулия была женой доктора. Они были превосходной парой: оба высокопорядочные, высоконравственные, работающие на благо простых людей…
Не стоит задумываться о Джулии. Они никогда не будут вместе. Джулия — настоящая леди. А кто такой Гилберт Бут? Кто он — человек, покинувший город Стайлз одиннадцать лет назад?
Размышления Гилберта были прерваны громкими аккордами. Джулия играла бодрый, энергичный финал из «Красного, белого и голубого». Когда стихли последние звуки, женщина повернулась и посмотрела на Гиба. Щеки у нее разрумянились, свет от лампы струился на блузку, ткань переливалась причудливо мерцающими отблесками.
— Чудесно! — восторженно заметил Гилберт. — Никогда не слышал ничего подобного!
— Рада, что вам понравилось, — ответила Джулия. Она была настолько взбудоражена, что он решил отпустить еще несколько комплиментов.
— Вам надо выступать в концертных залах.
— Ну что вы! Спасибо! — Джулия засмеялась. — Моя мама была очень музыкальна.
Гилберт ожидал, что она поиграет еще, но она встрепенулась и вскочила.
— Кофе! Боже, надеюсь, кофе выкипел не весь!
Гилберт встал и потянулся, отчего рубашка доктора едва не треснула по швам.
— Мы собирались посидеть на крыльце, помните? — он с нетерпением ждал этого момента, ему хотелось побыть наедине с Джулией, посидеть с ней рядом, поговорить.
Джулия заколебалась.
— Уже довольно темно.
Он заметил, что Джулия волнуется. Наверное, опасается, не сделает ли он чего-нибудь непристойного. Во всяком случае, совершенно ясно, что она решает, безопасно ли оставаться с ним наедине в столь поздний час.
— Мне нельзя задерживаться надолго. Надо еще зайти в «Бон Тон», посмотреть, как ведет себя Мосси.
Кажется, его слова немного успокоили ее, вселили уверенность.
— Выходите на крыльцо, а я принесу кофе!