Ай Зи не улыбнулся, но от Гиба не ускользнула искорка радости, засветившаяся в глазах старика. Блюм поставил на прилавок баночку с мятными леденцами.
— Бери конфеты. Бесплатно.
— Спасибо, Ай Зи!
Лавочник завернул горсть леденцов в бумагу, Гилберт положил сверток в карман куртки.
— Как поживает твоя жена?
— Посмотри сам, — пожал плечами лавочник, вышел из-за прилавка и направился на кухню, приглашая гостя следовать за ним.
— Послушай, Ай Зи, мне надо идти, я спешу…
— Тебе ведь нужно поесть? Рената, — позвал хозяин. — Взгляни, кто, наконец, к нам пожаловал!
Миссис Блюм вышла из задней комнаты. Это была красивая, стройная женщина с живыми карими глазами. Рената Блюм была намного моложе мужа. Гилберт слышал, что она родилась в Филадельфии, в очень состоятельной семье. Видимо, этим объяснялось, что Рената была так непохожа на своего мужа, человека с неуживчивым характером и еврейским акцентом…
— Гиб, — Рената подошла к нему, качая головой, словно не веря своим глазам. — Ты выглядишь замечательно! — она подошла к нему, дотронулась пальцами до его щеки, мягко и нежно провела по плечам и груди молодого человека ладонью.
— Доброе утро, миссис Блюм, — Гилберт был немного смущен. Рената Блюм всегда относилась к нему по-матерински, давала советы, хотя он не прислушался ни к одному из них. — Вы совершенно не изменились!
— А ты стал такой большой и красивый… Из красивого мальчика превратился в красивого мужчину! — ресницы женщины дрогнули, она достала платок и высморкалась.
— Думаю, эти слова означают, что я прошел проверку? — покосился Гилберт в сторону Ай Зи.
— Пойдем в комнату, — отрывисто сказал Блюм. Рената взяла Гиба за руку.
— Я пожарю яичницу!
Задняя комната была обставлена очень просто: кухонная плита, стол, несколько стульев. Для завсегдатаев, посещающих Блюма, которые хотели бы восстановить силы, у двери стоял бочонок с виски, рядом висела металлическая кружка. Жилые комнаты располагались наверху. Там Гилберт побывал один или два раза. Ему помнилось, что там стояла дорогая мебель, толстые ковры устилали пол. На стенах висели картины в резных рамах.
Они сели за стол, покрытый кружевной скатертью. Завтракая, Гилберт рассказал Блюмам о своих планах на рудник, о Чарли Суне.
— Чарли возьмет сегодня парней, чтобы отловить змей на руднике.
Блюм слушал его с суровым выражением лица.
— Все хотели бы иметь золотой рудник. Но потом люди понимают, что это не так просто. Один рудник полон змей, другой — воды, третий — обваливается, десятый — взрывается, — вздохнув, он пожал плечами. — Думаю, тебе нужны деньги?
Гилберт даже перестал жевать, удивленный тем, что Блюм предлагает ему ссуду.
— Спасибо, Ай Зи, у меня все есть!
— Если тебе понадобятся деньги, ты знаешь, к кому обратиться.
— Думаю, что ты скорее бросишь деньги в печь, чем отдашь их такому проходимцу, как я! — ухмыльнулся Гилберт.
— Ты думаешь, мы забыли? — Блюм и Рената обменялись понимающими взглядами. — Думаешь, мы можем отвернуться от тебя?
— Нет, мы не забыли, что ты для нас сделал! — похлопала молодого человека по руке Рената.
Вначале Гилберт не понял, о чем речь. Но потом он вспомнил все.
— Вы имеете в виду Хокета?
— Что же еще? — просиял Блюм.
Гилберт снова принялся за еду. Забавно, что он об этом забыл, наверное, потому что хотел забыть. Вероисповедание Блюма и его акцент страшно бесили банду Хокета. Он был готов расправиться с бакалейщиком так же, как расправился с Сэмом Скинером за участие в выборах. Шайка пару раз грабила магазин Блюма, Потом они переключились на Рут. Они издевались над ней, называли дурочкой, из-за того, что девушка прихрамывала.
Происходящее с Рут так напугало Блюмов, что они отправили ее к родственникам в Хелену.
— Это было так давно, — сказал Гилберт, допил кофе и поднялся из-за стола. — Большое спасибо, мэм.
— Рут иногда приезжает погостить, — сообщила Рената. — Ей хочется увидеть тебя.
— Я думал, что она замужем и живет в Хелене, — слегка недоумевая, Гилберт взглянул на Блюма.
— Она замужем, — ответила Рената. Лицо женщины озарилось счастливой улыбкой. — Она ждет ребенка, а до тех пор будет жить с нами.
Блюм вышел вместе с Гибом. Было около восьми часов утра. Пришло время открывать магазин.
— Мы хорошо поговорили, — сказал Блюм. — Теперь мне известно, что ты собираешься делать. Если тебе понадобятся деньги, дай мне знать!
Гилберт надел шляпу, взял с прилавка сверток с одеждой.
— Ай Зи, — удивленно сказал он. — Ты превзошел сам себя!
Молодой человек направился в конюшню. Ли выбрался из-под фургона и кивнул, приветствуя приятеля.
— Доброе утро, Ли, — поздоровался Гилберт.
— Направляешься к вдове?
— Может быть, — Гилберт не обратил внимания на ухмылку Ли.
— Люди болтают…
Гилберт достал из кармана зубочистку, сунул ее в рот.
— На здоровье!
Он надеялся, что Джулия не придает значения сплетням и слухам. Если она решит, что ей следует держаться от него подальше, возникнут серьезные препятствия…
— Смотри, не позволяй, чтобы она воспользовалась тобой!.. — ехидно загоготал Ли.
— Пошел к черту! — отмахнулся Гилберт и направился к дверям. В конюшне было сумрачно, сюда почти не проникал дневной свет. Он отыскал Лаки, угостил коня леденцом, набросил уздечку и подтянул подпругу.
Когда Гилберт вывел лошадь, Ли все еще ремонтировал фургон.
— Вдова уехала, — сообщил он. — На случай, если интересуешься…
— И что из того? — вскочив в седло, Гилберт положил руку на луку седла.
— Она уехала в Виски Крик. Провела там всю ночь. Принимала роды у жены Отиса Чепмена. Джим Ферри видел, как они выехали вчера около полуночи из города по Бридж-Стрит.