Она попыталась мысленно изменить свой странный вывод. Но не смогла — была слишком слаба и счастлива для решения подобных задач. Единственное, на что она оказалась способна — глубоко вздохнуть и благодарно прошептать:
— Так не бывает! То что я испытываю к тебе — слишком противоестественно!
Гилберт прижался губами к ее волосам.
— Ты прекрасна! — голос срывался, дрожал. — Невозможно выразить словами.
Повернув голову, она отыскала его губы. Поцеловала, жадно впилась в губы, глубоко проникла языком в его рот. Продолжая гладить его спину, бедра, ягодицы, взяла в руку его набухшую плоть. Гилберт позволил ей сделать это. Затем поднялся над ней, уверенный, красивый, властный, с сияющими от счастья глазами и сильными руками. Он вошел в нее, Джулия раскрылась навстречу. Губы слились в долгом, глубоком поцелуе. Проникая в нее все глубже, Гилберт ускорял ритм движений, резко и отрывисто дыша. Джулия словно парила на волнах, задыхаясь от сладострастного восторга.
Наконец, ее тело резко содрогнулось… Гилберта охватило ощущение полета. Он резко вскрикнул, руки бессильно подломились. Джулия ощутила тяжесть и жар накрывшего ее тела.
Они лежали рядом, окутанные сном. Открыв глаза, Джулия поняла, что Гилберт серьезно и пристально смотрит на нее. Ладонью коснулась щеки с пробивающейся щетиной. Хотелось знать, испытывает ли он те же чувства, что и она? Казалось, что их тела и души слились и были одним целым. Она хотела спросить, но странная настороженность в его взгляде удержала ее.
— Что случилось, Гиб? — движения были разнеженными, ленивыми…
Он улыбнулся, немного неуверенно и растерянно.
— Спи, прекрасная принцесса. Спи, Джулия. Я всю ночь буду держать тебя в объятиях!
Глава 20
Резкий звон колокольчика разбудил Гилберта. За окнами начинало светать.
— Какого черта? — он сел и провел по лицу ладонями.
— Звонят в хирургической, — Джулия встала и попыталась найти пеньюар.
— Я спущусь вниз, — Гилберт собрался встать. — Скажу, чтобы приходили в нормальное время, а не ночью!
— Гиб, это срочный вызов. Так всегда бывает, — Джулия оделась и сунула ноги в домашние тапочки. — Ложись и спи.
— Черта с два!
Потягиваясь и зевая, он стоял, обнаженный, в тусклом предрассветном сумраке и не мог сообразить, что делать. Взглянул на Джулию. Глаза у нее слипались, волосы были взлохмачены.
«Хорошенькая история!» — подумалось ему. Он собирался еще не менее двух раз заняться любовью до того, как наступит утро. Показать Джулии всю программу, от начала до конца, а потом продемонстрировать пару трюков… А сам уснул, словно медведь в берлоге, даже без снов! И проснулся, когда зазвонил этот чертов колокольчик…
Выйдя в холл, Джулия спустилась по лестнице. Гилберт выглянул во двор, увидел лошадь, привязанную к забору. И с опасением подумал, что жизнь может превратиться в сущий ад, если твою женщину будут вытаскивать из постели всякий раз, когда подстрелят какого-нибудь идиота!
Он надел рубашку и брюки, когда вернулась Джулия.
— Это мистер Кимбел из долины, — сообщила она. — У миссис Кимбел начались схватки… Я сказала, что приехал новый доктор. Но он говорит, что жена просила обязательно привезти меня! — Джулия уже не казалась усталой, в движениях и облике появилась собранность и значительность.
— Хочешь, я поеду с тобой? — спросил Гилберт, неожиданно осознавая, что ищет какого-либо предлога, только бы не расставаться.
— Не надо. Нет никакой необходимости. Ехать довольно далеко. Возможно, я задержусь на несколько дней. Однако спасибо за предложение.
Она налила в таз теплой воды, скинула пеньюар. Увидев ее обнаженное стройное тело, Гилберт почувствовал возбуждение. Припомнилась прошлая ночь и ощущения, которые вызывала в нем близость Джулии. Все было похоже даже не на фейерверк, а скорее — на молнию, ослепляющую, поражающую. Раньше он не испытывал ни с кем ничего подобного, ему даже показалось на какое-то время, что он погиб…
— Пойду затоплю плиту.
— Буду тебе очень признательна, — благодарно улыбнулась Джулия.
Спустившись вниз и выглянув во двор, Гилберт нигде не увидел Кимбела. Значит, Джулии предстоит ехать на ранчо одной. Вернувшись в кухню, развел в плите огонь, намолол кофе, поставил на плиту кофейник. Торопливо вернулся в спальню. Джулия, одетая, причесывалась у зеркала.
— Все будет хорошо? — поинтересовался он.
— Да, конечно. Я ведь уже давно акушерствую.
«Черт побери» — подумал Гилберт. Теперь всю оставшуюся жизнь ему предстоит волноваться за нее, как сейчас? Думать о ней и делать все, чтобы она была счастлива!
Джулия взглянула на его отражение в зеркале.
— Уезжаешь сегодня на рудник?
— Да, — он решил заехать ненадолго на «Змеиную Скалу», а потом навестить Чепменов.
Джулия опустила глаза. По выражению ее лица он понял, что ей хочется попросить его вернуться. Но она ни за что не попросит, слишком горда для этого…
Он подошел к ней, положил руки на ее узкую талию, стянутую дорожным платьем.
— Помни, о чем мы договорились прошлую ночь, — он убеждал сейчас больше себя, чем Джулию. — Мы больше не должны встречаться, иначе попадем в беду.
Джулия заколола прическу последней шпилькой, повернулась и поцеловала его в губы. Поцелуй был слишком долгим, он всколыхнул слишком сильные чувства и желания. Гилберт крепко прижал женщину к себе, стараясь сквозь одежду ощутить нежное страстное тело…