– Вот, возьмите. – Он протянул ей две белые таблетки.
Рия отдернула руку, словно обожглась.
– Что это? – Глаза у нее в ужасе расширились. – Откуда у_вас это? Что вы собираетесь со мной делать?
Он вздохнул, с трудом сдерживая раздражение.
– О чем вы думаете, глупая девчонка? Это аспирин из шкафчика на кухне. Я проворачиваю много разных сделок, но можете быть уверены, что наркотики и работорговля не входят в сферу моих интересов.
Он поднял с ковра таблетки и, с презрением взглянув на нее, принес из кухни упаковку, держа ее двумя пальцами в вытянутой руке.
– Угощайтесь, но только зарубите себе на носу, что вы полетите со мной, чего бы это ни стоило.
От его низкого голоса по коже у нее побежали мурашки. Она многое бы отдала, чтобы больше никогда не видеть этого ужасного грека! Его мужественность действовала на нее самым странным образом, и, вероятно, дело не просто в усталости.
Резко зазвонил телефон, и она чуть не подскочила от неожиданности, но все же успела снять трубку прежде, чем Димитриос дотянулся до аппарата. Поднося ее к уху, посмотрела на часы. Семь? Подруги не имели обыкновения звонить ей в такую рань.
– Рия? Слава Богу, ты дома! Я считала минуты до твоего возвращения, – быстро говорила Поппи, еле сдерживая рыдания. – Я попала в страшный переплет, выручай!
Всем своим существом ощущая присутствие огромного смуглого мужчины, не сводившего с нее тяжелого взгляда, Рия заставила себя говорить как ни в чем не бывало.
– Привет, Сара, только ты можешь звонить в такую рань. Что, срочно вызывают? – скороговоркой бормотала она, отворачиваясь от его безжалостного взгляда, казалось проникавшего в ее мысли.
– Кто у тебя, Рия? – в ужасе прошептала Поппи, и перед глазами Рии вдруг встала картинка из прошлого.
Две маленькие девочки, заигравшись, не заметили, как оказались на скользких после неожиданной летней грозы шлюзовых воротах над каналом. Одна поскользнулась и неминуемо свалилась бы вниз, но вторая поймала ее за руки. Если бы не ее упорство, то Рия наверняка бы погибла в темной воде. Тогда в голосе Поппи было столько же ужаса, как и сейчас, но она держала и держала ее до тех пор, пока не подоспела помощь. А сегодня Рия ни за что не отдаст свою кузину на растерзание этим жестоким южанам!
– Извини, Сара, мне трудно говорить. Я не очень хорошо себя чувствую.
Как бы Поппи ни поступила с племянником этого грека, то, чего он сейчас требует, не имеет никакого оправдания. Какая-то средневековая дикость.
– Что происходит? – едва слышно прошептала Поппи.
– Да, конечно, скоро увидимся. Мне пора. Тут из Греции приехал дядя Никоса, представляешь?
Короткие гудки на другом конце провода ясно дали ей понять, что Поппи очень хорошо это себе представила.
– Пока, позвони позже.
Димитриос пристроился на стуле и не сводил с нее равнодушного взгляда. Положив трубку, Рия повернулась к нему.
– О'кей? – спросил он, и Рия, хотя и не поняла, к чему это было сказано, на всякий случай кивнула.
Пока она разговаривала, он снял галстук и расстегнул несколько пуговиц на рубашке – из ворота показались курчавые черные волосы. Какое-то странное возбуждение вдруг овладело Рией, и она судорожно сглотнула.
– Это Сара, – прошептала она невпопад, и он едва заметно кивнул, рассматривая ее холодными, ничего не выражающими глазами.
– Ровно через пять часов мы отправляемся в аэропорт, – сухо сказал он. – Не теряйте времени зря. Если вам нужен врач, я вам помогу. Если нет, то приведите в порядок свои дела, чтобы уехать на некоторое время.
– Все это очень странно, – с тревогой в голосе начала она. – У меня работа, квартира. Неужели вы думаете, что я…
– Думаю, думаю. – Димитриос жестко смотрел на нее, и на скулах у него выступили желваки. – Хоть раз в жизни вы сделаете то, что вам говорят.
– Да кто вы такой, чтобы мне приказывать? – бессильно возмутилась она.
Он самодовольно ухмыльнулся.
– Я уже вам говорил, кто я такой. А кто вы, я и так знаю. – Она вздохнула в отчаянии, и он продолжал: – Вы манекенщица, верно? Никое говорил, что вы высоко котируетесь, – пренебрежительно произнес он. – Для вас не в новинку собраться за несколько часов и отправиться на край света. Даже если и не так, меня это не интересует. А вот моя сестра меня очень интересует. И я намерен сделать все, чтобы она была спокойна. Вы будете играть влюбленную невесту моего племянника столько, сколько понадобится.
У нее было чувство, что она может биться головой о стену и все равно ничего не докажет.
– Вы все перепутали.
Он приподнял черную бровь.
– Разве? – Он заметил ее колебания, и его горящие глаза презрительно сузились. – Может, мою пресыщенную попутчицу соблазнит то, что все расходы оплачены, включая и возмещение за вынужденное отсутствие на работе? На какую сумму вы хотели бы получить чек?
И он назвал такую цифру, от которой глаза у Рии расширились и она покраснела.
– Вы хотите купить меня? – произнесла она полным удивления голосом. – С какого рода людьми вы обычно имеете дело?
Лицо его превратилось в непроницаемую маску.
– Не советую вам заходить слишком далеко, мисс Квинтон. Хорошо быть мне другом, и плохо – недругом. На первое вам рассчитывать не приходится, но молитесь, чтобы не случилось второго.
Он придвинулся, и от него повеяло такой силой, что она поняла: противиться ему бесполезно. Она застыла, не в силах пошевелиться, точно кролик перед удавом.
– Не подходите ко мне, не подходите ко мне!
– Вы не в том положении, чтобы приказывать. – Лицо у него стало суровым. – Вам не кажется?
Она сердито посмотрела на него серыми глазами.
– А что вы сделаете, если я откажусь? Будете бить меня? Вот вам и мужчина – звериная сила, и только.
– Кто дал вам право судить меня? – прорычал он, хотя глаза остались холодными, как лед. – Вам, такой высоконравственной особе…
И неожиданно привлек ее к себе, прижав спиной к стене. Она оказалась полностью в его власти.
– Есть несколько способов обучить манерам такую бродячую кошку, как вы. – Он дышал ей прямо в лицо. Побледнев, Рия изо всех сил пыталась освободиться от его железной хватки, и он хмыкнул, наблюдая за тем, как она мотает головой из стороны в сторону, избегая его губ. – Вы, без сомнения, любите, чтобы вас обожали, чтобы вам поклонялись. И у бедного Никоса не было ни малейшего шанса, верно?
Он дотронулся до нее губами, и ее как огнем обожгло. Охваченная животным страхом, она яростно брыкалась и извивалась всем телом в его крепких объятиях. Димитриос что-то пробормотал и так перегнул ее в пояснице, что ей пришлось за него ухватиться, чтобы не упасть.
Он страстно прижался к ее губам и, раздвинув их, дотронулся до мягких теплых глубин ее рта. Сердце у нее бешено колотилось, а он все не отпускал и не отпускал. Чувства, захватившие ее, напугали ее больше, чем сами объятия. Она и не знала, что поцелуй может быть столь сокровенным: несколько случайных легких поцелуев, которые были у нее на счету, ровно ничего не значили по сравнению с этим. Она оказалась неготовой к буйству чувств.
Когда он коснулся губами ее шеи, она изо всех сил заколотила кулаками по его спине и, задыхаясь, всхлипывая, прокричала:
– Не надо! Прошу вас, не надо!
Он медленно поднял голову.
– Похоже, вы искренни, – удивленно пробормотал он.
– Да, да!
Она уже ничего не видела вокруг, ощущая одно только мощное мужское тело.
Димитриос отодвинулся на расстояние вытянутых рук и внимательно посмотрел в ее полные ужаса глаза.
– Я думал, что вы уже взрослая девушка, – мягко пробормотал он с каким-то непонятным для нее блеском в глазах. – А вы едва не убедили меня, что такое обращение для вас в новинку.
– Вы сделали мне больно, – с трудом прошептала она, трясущимися руками откидывая с лица волосы.
– Да что вы? – скептически спросил он, изучая ее лицо. – Видимо, теряю квалификацию. Обычно женщины не так реагируют на мои поцелуи.