– Эта елка мне нравится больше, чем та, внизу.
Риа обрадовалась, что Тейлор сменил тему разговора. Напряжение в груди спало. Шум вечеринки доносился снизу, подобно рокоту далекого прибоя. Временами ровный гул прерывался взрывами смеха, но в основном единственными звуками в комнате оставались потрескивание яблоневых поленьев в камине и возбуждающий шорох одежды всякий раз, когда Риа или Тейлор делали какое-либо движение. Между ними установилась атмосфера типа «снимите туфли и чувствуйте себя уютно». Риа давно уже не чувствовала себя такой расслабленной. Где бы то ни было и когда бы то ни было. Не испытывала подобного дух захватывающего предчувствия. Следуя мерам безопасности, она все же не стала снимать туфли. Риа взглянула на елку. Пушистые зеленые ветки рождественского дерева украшали мигающие разноцветные лампочки, стеклянные шары, мишура и большие конфеты в блестящих обертках из фольги.
– Мне тоже эта елка нравится больше, – согласилась Риа. – Я предпочитаю старомодные вещи.
– Их так и хочется понюхать.
– Верно. Та елка внизу, в гостиной, огромная, но такая официальная.
– И не подходи.
– Ее украсил профессиональный декоратор. А эту, сразу видно, наряжала семья. Украшения развешаны без всякой системы.
У хозяев дома – супружеской пары Грэхемов – было несколько взрослых детей и куча внуков. Риа представила себе смех, добродушное поддразнивание, визги удовольствия, эхом отражающиеся от этих стен, когда завтра утром здесь будут вскрываться бесчисленные коробки с рождественскими подарками.
Наклонившись ближе к Риа, Тейлор прошептал:
– Держу пари, если посмотреть на них поближе, то большинство украшений окажутся потускневшими и побитыми.
Риа мечтательно кивнула.
– Но они – самые веселые. Чем старше, тем лучше. Они хранят в себе память о прошлых рождественских праздниках, и связь эта никогда не прервется.
Тыльной стороной ладони Тейлор погладил щеку Риа.
– У леди архитектора весьма сентиментальный характер.
Спина Риа покрылась мурашками от удовольствия.
– Каюсь, грешна.
Насытившись, они отставили тарелки, испытывая теперь голод иного рода. И не было смысла это отрицать. Тейлор без тени смущения уставился на Риа.
– Никогда еще мне не приходилось сражаться на палочках для канапе с кем-либо столь же прекрасным, как вы. Вы уверены, что существуете на самом деле?
«Прикоснись ко мне и узнаешь», – вертелось на языке Риа, но она предпочла воздержаться от подобных предложений.
Маккензи, казалось, готов был наброситься на нее и растерзать в порыве страсти. Если верить слухам, в своих ухаживаниях Тейлор Маккензи никогда не нуждался в поощрении. Даже если слухи эти и распространялись злобными политическими противниками Маккензи, они, без сомнения, имели под собой реальное основание. Риа была достаточно здравомыслящей, чтобы прийти к такому выводу, глядя на мягкие черты лица Тейлора и его чувственную улыбку. И то же здравомыслие позволило ей оказать сопротивление чарам Маккензи. Потому Риа решила придерживаться легкого дружеского флирта.
– О, я действительно реальна. Чего вы не знали, – растягивая слова, призналась она, – так это того, как неприлично заурчал мой желудок, когда я положила глаз на ту жирную креветку.
– Теперь тихо. – Тейлор приложил указательный палец к губам Риа. – У меня от ваших слов начинают течь слюнки.
«Достаточно!» – подумала девушка. Ситуация выходила за рамки флирта и становилась небезопасной. Это у Риа от слов Маккензи начали течь слюнки. Слабо освещенная комната, огонь в камине, рождественская атмосфера – все это оказывало на нее опасное действие. Она чувствовала, что теряет контроль над ситуацией, и поняла, что должна взять себя в руки.
– Не лучше ли нам спуститься вниз и пообщаться с гостями?
Маккензи нахмурил брови, но, казалось, согласился с целесообразностью предложения Риа. Не следовало слишком торопить события.
– Мне тоже так кажется. Внизу полно избирателей.
Тейлор поднялся и предложил даме руку, которую Риа с радостью приняла. Ей следовало бы поесть плотнее: шампанское начинало шуметь в голове, и ноги ослабли. Поднявшись, Риа слегка пошатнулась. Тейлор, чтобы поддержать ее, обнял одной рукой за талию и прижал к себе.
– Все в порядке? – Его весело-ворчливый голос напомнил Риа звуки, издаваемые самцом какого-то брачующегося животного, виденного ею в телепередаче.
– Да, прекрасно.
Тейлор отпустил Риа, но она почувствовала, с какой неохотой он это сделал. Прихватив тарелки, они спустились вниз.
– Мне нравится дом, – сказал Маккензи. – Очень оригинальный. Современный, но не бездушный.
– Мне самой понравилось, как все получилось, – скромно заметила Риа.
– Не позволяйте ей увиливать от ответа. Они обернулись на голос хозяйки. В немыслимом платье, шуршавшем при каждом ее движении, лучась радушной улыбкой, к ним подошла разодетая в пух и прах миссис Грэхем и с чувством заключила Риа в объятия.
– Она невообразимая скромница, Тейлор. Очень рада, что вы познакомились с самым гениальным и оригинальным архитектором нашего города. Я устроила весь этот там-тарарам с единственной целью – продемонстрировать всем мастерство Риа.
– На мой взгляд, у вас великолепный вкус, – улыбнулся Тейлор своей неотразимой улыбкой. – И по части дома, и по части архитекторов.
Миссис Грэхем взяла Риа за руку и потащила ее прочь от Маккензи.
– Одна моя приятельница умирает от желания познакомиться с тобой, Риа. Она просто зеленеет от зависти по поводу моего дома и хочет заиметь нечто подобное. Денег у нее куры не клюют… Ради Бога, Тейлор, не смотрите с таким унынием. Вы еще пообщаетесь с Риа чуть позже. А теперь будьте пай-мальчиком и займите себя чем-нибудь. Вон сколько интересных гостей. Думаю, в игровой кто-нибудь наверняка играет на бильярде.
Маккензи поймал Риа спустя три четверти часа. Она стояла в группе, собравшейся вокруг белого рояля. Тейлор проскочил украшенные ветвями остролиста комнаты, игнорируя обращенные к нему приветственные возгласы, и встал рядом с Риа, присоединившись к хору, распевавшему старинную рождественскую песенку.
– Привет!
– Привет! Сыграли на бильярде?
– Ага. И выиграл. Но я не стал собирать фишки: в Рождество я всегда расположен к благотворительности.
Гости запели новую песню. Риа и Тейлор присоединились к хору. В середине второго куплета Риа наклонилась в сторону Маккензи.
– Вы были правы. Вы…
– Что? Я вас не слышу.
Тейлор склонил голову, подставив ухо к самым губам Риа, чтобы расслышать ее слова сквозь громкие аккорды.
– Вы были правы, – повторила Риа. Маккензи вопросительно посмотрел на нее. – Вы не умеете петь.
Захохотав, Тейлор пожал локоть Риа. Вечеринка постепенно угасала. Погода быстро портилась, заставляя гостей подумать о благополучном возвращении домой. Риа и Тейлор вместе направились в комнату, где служанка присматривала за пальто. Когда она принесла шубу Риа, та заметила удивленный взгляд Тейлора. Приняв из рук служанки шубу-макси из чернобурки, Маккензи накинул ее на плечи Риа, а свое пальто перекинул через руку. Они направились к парадным дверям, где Грэхемы, прощаясь с гостями, желали им спокойной ночи.
– Очаровательный вечер. Спасибо, что пригласили меня, – поблагодарила Риа супругов и поцеловала хозяйку в щеку.
Миссис Грэхем с чувством пожала ее руку.
– Вечер очарователен, потому что очарователен мой дом, а мой дом очарователен, потому что очаровательны вы. И если вы думаете, что я позволю вам самой вести машину с этого холма в такую погоду, вы глубоко ошибаетесь.
– Но я постоянно езжу в снегопад! – воскликнула Риа.
– Не по таким крутым ухабам, которые мы по ошибке называем дорогой, – отрезала миссис Грэхем.
– Буду счастлив отвезти ее домой. – Тейлор шагнул вперед, словно доброволец из шеренги бойцов, которым предлагалось отправиться на смертельно опасную операцию.