Когда все было готово, Михаил сел за стол и положил перед собой белый лист бумаги и ручку. Он долго думал, что написать. Часа полтора, не меньше, мужчина просидел за столом, вперив невидящий взгляд в извилистый узор на коричневом тюле. Он думал о своей жизни, о жизни вообще.
Еще совсем недавно работа была его страстью, театр – любимым детищем. Сколько Михаил старался, чтобы поднять на достойный уровень культуру в глухой провинции. От простого актера он дорос до художественного руководителя. У него великолепная труппа, выращенная из местных талантов, а какие художники, декораторы, портные! Однако посещает театр народ крайне вяло. Учитывая скудные поступления от муниципалитета, театр доживает. И когда директору, бывшему депутату городского собрания, пришла в голову идея впервые за 40 лет отремонтировать и модернизировать здание театра, Михаил ее с радостью поддержал. Вместе с Дороховым они долгое время обивали пороги чиновников. Связи одного, дипломатические качества и известность другого принесли плоды. Деньги обещаны, часть получена. Составлена смета, наняты строители. Труппа спешно переезжает на окраину города в полуживое ДК Металлургов. Коллектив мужественно принимает пошарпанную, полуразвалившуюся и к тому же крошечную сцену. Ведь это ненадолго. Следующий театральный сезон планировалось открыть уже в обновленном здании. Не тут-то было. Начались проволочки. Руководству снова пришлось выпрашивать уже обещанные деньги. Четыре раза ремонтные работы замораживались. Прошло три года, а театр по-прежнему не принимает гостей. Никого не смущает, что в самом сердце города развернулась бесконечная стройка. Каждая постановка в ДК Металлургов едва собирает четверть зала. Коллектив начал разбегаться. Михаил особо не сопротивлялся. Гонорары все равно платить не с чего. Он сам выживает только за счет радиоэфира и работы на местном телевидении.
Совсем он отчаялся, когда очередной поход в комитет по финансам не увенчался успехом. Красивый, холеный молодой человек с восточной наружностью развел руками. Дескать, в финансировании нуждаются больницы и детсады. И вообще, торговые центры ведь сами себя обеспечивают.
- А что в театр еще кто-то ходит? – спросил чиновник напоследок, удивленно приподняв брови.
После этого похода Дорохов заявил, что он не видит смысла в новых постановках.
Вот такой финал. А потом ведь в регионах распространено, когда здания культуры отдают под супермаркеты. Народ смолчит, если так выйдет, ибо никто не захочет тревожить свой покой, да и очередной продуктовый магазин лишним не будет.
Поначалу ему хотелось бросить город. А куда он поедет? Начинать сначала, когда тебе уже слегка за 40? Он мог бы совсем сменить поле деятельности. А для чего? Точнее для кого? Пока он полыхал от страстей на скрипучей сцене, время ушло. Почти десять лет назад ушла супруга. А он и не возражал. Между ними понимание как-то быстро испарилось. Она хотела, чтобы он был домоседом, по вечерам гулял с детьми, по выходным помогал ей дому. Нет, он не против быта. Но такой образ жизни его душил. В его сердце так много энергии, ее нужно отдавать людям, вкладывать в творческие проекты, а не сидеть перед телевизором долгими вечерами. Душили вечные придирки располневшей от вторых родов и потерявшей уверенность женщины, ей не хватало образованности, поэтому она вечно ревновала и скандалила. Жаль было расставаться с детьми, но мучать себя, ее и малышей было бы гораздо хуже.
Она увезла сына и дочь на другой конец России. Все десять лет он не уставал казнить и распинать себя за разбитую семью, за несчастную женщину и осиротевших детей, но навестил их лишь пару раз. Недавно бывшая супруга снова вышла замуж. Эту новость Михаил переживал болезненно. Жгучий укол ревности и отчаяния он испытывал всякий раз, когда собственные дети во время участившихся телефонных разговоров называли отцом чужого человека. И виноват только он сам.
С другими женщинами у него не получается. Харизма, приятная внешность... он с легкостью завоевывает любую даму. Вот только никто с ним не уживается. Ему нужны чувства, сильные эмоции. Он их получает сполна…на сцене. А дома наигранные приступы нежности и ревности быстро надоедают.
Стыдно перед самим собой, что так глупо и бездарно прожег жизнь. Ни любимого дела, ни родного человека. Зато всегда с улыбкой. Михаил долго крутил в руках черно-белую фотографию своих детей. Они там совсем маленькие. Он их знает только такими. Горько вздохнув, мужчина убрал фотографию и ручку с бумагой в ящик. Адресовать письмо все равно некому.