— Прости. Прости меня.
Озабоченные медсестры не дали Тейлору времени ответить, а, мгновенно развернув кресло, быстро покатили его к автоматическим стеклянным дверям. В коридоре перед смотровым кабинетом Тейлор беспокойно ерзал на неудобном пластиковом стуле. Отхлебывал горький кофе из автомата. Вышагивал. Метался. Молился. Через несколько минут, которые показались Тейлору вечностью, из смотровой вышел врач и обменялся с Тейлором рукопожатием.
— Здравствуйте, мистер Маккензи. Я узнал вас по фотографиям в газетах.
— Как Риа?
— Боюсь, она потеряла ребенка.
Тейлор прислонился к стене. Ему казалось, он готов услышать подобное, но вышло, что нет.
Чувство потери было невыносимым. Тейлор ощутил, как огромный стальной кулак ухватил его за кишки и дернул, после чего в животе образовалась зияющая дыра — черная и пустая.
Голова Тейлора стала отклоняться назад, пока не уперлась в холодный кафель стены. Закрыв глаза и стиснув зубы, он сжал кулаки.
— Почему?
Вопрос задавался Всевышнему, но ответил на него доктор:
— Без сомнений, не было ничего, что миссис Маккензи не сделала бы или сделала не так. Просто один из непредсказуемых вывертов природы.
— Благо… — горько усмехнулся Тейлор, вспомнив слова Риа.
— Знаю, что трудно с этим согласиться.
— Да, доктор, чертовски трудно, — глубоко выдохнул Тейлор. — Как Риа?
Врач пессимистически покачал головой.
— Естественно, она чрезвычайно расстроена. Я отправил ее наверх.
— Наверх? — первое, что пришло Тейлору в голову, были слова «психиатрическое отделение». Неужели Риа тронулась рассудком?
— Да. Обычно женский организм сам освобождается от остатков плода, но в данном случае я намерен провести процедуры «Ди» и «Си». — Доктор объяснил Тейлору суть медицинских терминов. — Миссис Маккензи сможет вернуться домой утром, день или два она будет испытывать некоторое недомогание, но пусть ее это не беспокоит. Только не следует поднимать ничего тяжелого. Разумеется, прежде всего мы беспокоимся о ее эмоциональном состоянии. Эмоциональная стабилизация займет гораздо больше времени, чем физическое исцеление, и очень большая ответственность при этом ложится на вас, мистер Маккензи.
Прошло несколько часов, прежде чем Риа перевели в отдельную палату, и Тейлор смог увидеть жену. Перед этим он позвонил своей секретарше и распорядился отменить все встречи, назначенные на следующий день — на пятницу. Он вернется на работу не раньше понедельника. После этого он позвонил Делии Стар.
— Сегодня вечером у Риа случился выкидыш, — услышав в трубке ответ и представившись, без предисловий сообщил Маккензи.
— Мне очень жаль, — после ошеломленной паузы пробормотала корреспондентка.
— Уберите любой намек на ребенка из этого проклятого воскресного репортажа.
— Слишком поздно, Тейлор.
— Черт побери…
— Я уже передала материал редакторам номера. У меня его нет.
— Так верните. Я не допущу, чтобы Риа, открыв газету, прочла в ней о своем ребенке, которого уже не будет. Мне плевать, как вы это сделаете, но вы сделаете.
— Сделаю все, что в моих силах. Зная, каким влиянием пользуется в газете мисс Стар, можно было считать, что все упоминания о ребенке будут изъяты из статьи, прежде чем та попадет в печать.
Тейлор также переговорил с главным врачом больницы и предупредил его, что никакие сведения о его жене не должны просочиться в средства массовой информации. Мэр Маккензи сейчас должен быть в центре внимания прессы. Но в этот момент Тейлор не хотел бы прочесть ни одного упоминания о себе на первой полосе газеты.
В палате, где лежала Риа, царил полумрак, окна были зашторены. Горел лишь небольшой ночник. Тейлору показалось, что Риа спит, но, тихонько подкравшись к постели, он обнаружил, что глаза ее открыты. Неподвижная, она застывшим взглядом уставилась в потолок. Правая рука, худая и бледная, безвольно лежала на животе, казавшемся до неприличия впалым.
Риа повернула голову, но ничего не сказала. В голову Тейлора не приходило ни одного слова, которое не прозвучало бы банально. Неужели трагедия автоматически превращает людей, обычно владеющих нормальным языком, в роботов, запрограммированных на произнесение только тривиальных фраз? Тейлор лишь смог выдавить:
— Как ты себя чувствуешь?
— Пусто.
Отсутствие интонаций в голосе Риа встревожило Тейлора. Эмоции улетучились из ее речи так же, как исчезли улыбка и мимика с ее лица. Тейлор поднял руку жены и крепко сжал ее, но Риа, казалось, даже не заметила этого. Она не ответила на пожатие.