— Весь наш роман был сплошной сказкой, — мечтательно продолжала Элен. — Мы встречались каждый день, бродили дотемна по городу и клялись друг другу, что будем вместе всегда...
— Почему же не сдержали клятву? — осторожно спросила Дженифер, отмечая про себя однако: если бы вы не расстались, не было бы ни меня, ни Оливера, ни Ванессы.
Элен пожала плечами:
— Когда я клялась ему, уверяю тебя, не сомневалась, что сдержу обещание. То же самое наверняка чувствовал и он. Но потом его семья переехала из Лондона, и все постепенно сошло на нет.
— То есть как? — Дженифер недоуменно нахмурилась.
Элен засмеялась:
— А так. Поначалу мы чуть ли не каждый день писали друг другу, потом все чаще на письма стало не хватать времени. — Она махнула рукой. — По-видимому, это было не настоящее чувство. И хорошо, что оно угасло. Через два года я повстречала папу и мгновенно поняла: вот этот будет моим навек. — Она снова засмеялась и опять поправила волосы — теперь смущенно, как впервые явившаяся на танцы девчонка.
— А папа знает о том, другом? — спросила Дженифер.
— Конечно. От папы у меня секретов нет.
В коридоре послышались шаги, а минуту спустя по кухне разлился звучный голос отца:
— Шушукаетесь? Ох уж эти девичьи разговорчики! — Широкоплечий седоволосый Ричард поцеловал жену и чмокнул в щеку Дженифер. — Доброе утро, мои дорогие, доброе утро! Проснулся и сразу подумал: к нам дочь приехала, как же здорово, черт возьми!
Дженифер расплылась в счастливой улыбке, заулыбалась и Элен.
— Чай, должно быть, остыл, — сказала она мужу. — Мы с Дженифер сидим здесь, наверное, с час.
— Болтушки, болтушки! — беззлобно проворчал Ричард, включая электрочайник. — Ну, признавайтесь, о чем целый час разглагольствовали?
Элен легонько шлепнула его по спине.
— Конечно, о невероятно важных вещах!
— О каких это таких вещах? — Ричард сел за стол и с шутливой строгостью взглянул сначала на жену, потом на дочь.
— Тебе этого не понять! — воскликнула Элен.
— Вот-вот! — поддакнула Дженифер, подключаясь к обычной в семье игре.
«Как здорово, когда есть семья, — вдруг подумалось ей. — Весело, надежно, совсем не страшно болеть, стареть. Знаешь, ради чего живешь, уверен в будущем. Молодых поддержат старшие, потом молодые, повзрослев и окрепнув, помогут старикам».
Она представила, что и у нее семья: муж, дети. В доме шумно и радостно, и все пропитано любовью друг к другу, даже воздух вокруг.
Дженифер поймала себя на том, что представляет своим мужем Энтони, вспомнила разговор с матерью и закусила губу, не зная, как быть.
«Может, все действительно не совсем так, как кажется? Не стоит ли поговорить с ним, пусть даже в последний раз. Обнадеживать себя и ждать чудес не буду, тем не менее дам ему возможность все объяснить... Здесь, пожалуй, побуду не две недели, а несколько дней. Хорошо, что ничего никому не успела пообещать».
В кухню вошла заспанная Ванесса.
— Что это ты так рано, дружок? — весело спросил отец. — Не заболела ли, часом?
Ванесса ткнула его локтем в бок.
— Не дразни меня, пап, а то разобижусь. Я вчера легла с мыслью — встать бы пораньше. Хоть побуду с Дженни, а то ведь мы так редко видимся.
У Дженифер потеплело в груди. Ее младшая сестра была довольно ленива и не стремилась чего-то добиться в жизни, но отличалась редкой добротой и умела поднять настроение.
Ванесса поцеловала мать и отца, села рядом с Дженифер и обняла ее.
— Как чудесно, что ты сумела к нам вырваться, хоть и так занята сейчас, — пробормотала она, прислоняясь лбом к виску Дженифер. — Мы очень по тебе скучаем, особенно я.
— И я! — одновременно воскликнули Элис и Ричард.
«Побуду недельку, ну, или чуть больше, — решила Дженифер. — Как раз поутихнет гнев, успокоюсь. И на трезвую голову придумаю, как поступить с Энтони».
Отдохнувшая и посвежевшая, Дженифер вернулась в Лондон. Всю неделю она размышляла об Энтони. И хотя всякий раз, когда в памяти всплывали картины того страшного дня, сердце щемила тоска, страсти в душе постепенно улеглись, и ослепляющий гнев исчез.
Едва переступив порог своей квартиры и оглядевшись, она решила, что в ближайшее же время займется преображением гостиной и спальни: ничто больше не должно напоминать ей о прошлом. А пока включила телефон, приготовила чай и устроилась с ногами на диване. Больше всего Дженифер сейчас хотелось снять трубку и позвонить на работу и Элис, узнать последние новости. И конечно, в первую очередь ее волновали те события, которые так или иначе могли быть связаны с Энтони. Звонил ли он в салон? Приезжал ли туда? Пытался ли найти ее? Или ему было все равно?..
Сердце на миг сжалось, но Дженифер тут же велела себе не хандрить. Возвращаясь из Кембриджа, она решила, что как бы там ни сложилось, больше не сходить с ума и держать себя в руках. В конце концов, Элис права: бессмысленно страдать из-за того, что у тех, с кем сводит тебя судьба, нет совести. Она еще окончательно не решила, как поступит с Энтони, но сердцем чувствовала: история еще не завершена.
«Допью чай и позвоню Элис, — подумала она, поднося к губам чашку. — А там будет видно. Может, они виделись и разговаривали. Впрочем, Элис так на него зла, что вряд ли...»
Телефонный звонок раздался столь неожиданно, что Дженифер от испуга чуть не выронила чашку.
— Алло? — собственный голос показался ей чужим и незнакомым.
— Дженифер? — послышался в трубке низкий голос Энтони. — Наконец-то ты нашлась! Я звонил тебе целую неделю.
Он, по-видимому, страшно волновался. Волновалась и Дженифер — так сильно, как, наверное, никогда прежде.
— Я ездила в Кембридж к родителям, — произнесла она, не зная, какой выбрать тон, и с трудом скрывая чувства.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Энтони.
«Неужели он всего лишь прикидывается? — пронеслось в мыслях Дженифер. — Нет, не может такого быть».
— Ничего не случилось, — ответила она, облизнув пересохшие губы. — Просто я почувствовала, что...
«Следовало заранее подготовиться к беседе. А теперь я не знаю, что сказать, и рискую выставить себя полной дурой».
— В общем, мне надо было съездить, — продолжила она, краснея со стыда.
— Почему ты не позвонила мне, отключила сотовый? Почему Элис не стала со мной разговаривать и велела забыть о тебе? — Голос Энтони звучал все более встревоженно.
Дженифер вспомнила, как он стоял во дворе, держа за руку другую женщину, и у нее перехватило дыхание. «Что мне говорить? Что я видела тебя с женой? Почему ты не сказал мне, что не свободен? Прозвучало бы глупо и весьма недостойно».
— Дженифер, умоляю, давай поговорим, — попросил Энтони таким измученным голосом, что у Дженифер защемило в груди. — Если я надоел тебе, опротивел или просто не подхожу — так и скажи. Я больше никогда тебя не побеспокою.
Совершенно сбитая с толку, Дженифер растерянно кашлянула.
— Не мучай меня, — взмолился Энтони. — Горестей мне сейчас, поверь, хватает.
— Что-нибудь стряслось? — вмиг забывая и о гневе, и о смущении, спросила она.
— Да.
— Давай встретимся. Через час в «Форуме».
— Буду ждать тебя, — пробормотал Энтони, и Дженифер отчетливо услышала в его голосе облегчение.
...Без двух минут три она торопливо вошла в зал «Форума». Энтони уже ждал ее, нетерпеливо барабаня пальцами по покрытому скатертью столику. Сразу бросались в глаза произошедшие в нем перемены: он выглядел бледным и заметно осунулся. При мысли о том, что виной тому послужила она, Дженифер стало больно и совестно.
«Как хорошо, что мы договорились встретиться, — подумала она, направляясь к столику. — И быть может, не совершим той самой ошибки, о которой говорила мама».
— Привет! — Она заставила себя улыбнуться.