– Извините, мадам, но там пришел доктор Шалю. Он просит разрешения войти.– горничная присела в глубоком поклоне.
– Хорошо, пусть войдет.– Камила поискала глазами какую-нибудь одежду, но кроме ночной рубашки, в которой она сидела в кресле, больше в комнате ничего не было.
– Добрый день, мадемуазель. Как Вы себя чувствуете? Голова не болит? Не кружится?– доктор поклонился, подошел и взял Камилу за руку, закрыл глаза, считая про себя пульс.
– Здравствуйте, доктор. Я чувствую себя просто прекрасно. Только не могу вспомнить, как я оказалась в этом гостеприимном доме. Вы не просветите меня?
– К сожалению, не имею никакого понятия. Сегодня утром Его Светлость попросил меня удостовериться в Вашем здоровье. Насколько мне известно, некие разбойники попытались Вас похитить, усыпив при этом каким-то напитком. Но вижу, что к счастью, никаких дурных последствий он на Вас не оказал. Думаю, что плотный обед будет Вам показан в качестве восстановления душевных и физических сил.
Доктор ушел, а Камила задумалась. С каждой минутой ситуация, прорисовываясь, становилась все запутаннее. Она так глубоко ушла в себя, что не заметила горничную, что-то повторявшую ей несколько раз. Вслушавшись, она поняла, что Анри де Шомберг просит уделить ему несколько минут. Камила кивнула и вновь поискала глазами, чем бы прикрыть свою невольную наготу. Ночная рубашка девушки была сшита из тончайшего голландского полотна и кружев и не могла утаить ничего, из-за своей прозрачности. Бросив на колени покрывало, Камила приготовилась к визиту.
Анри де Шомберг остановился у двери, не решаясь пройти вглубь комнаты:
– Добрый день, мадемуазель де Тианж. Позвольте узнать, как Вы себя чувствуете?
– Добрый день, капитан. Вполне прилично. Но с самого утра меня мучает один вопрос: как я оказалась в доме Вашего отца? Надеюсь, для Вас это не секрет?
– Нисколько. Это я привез Вас сюда этой ночью.
– Вот как? А можно узнать причину Вашего поступка?– Волна возмущения стала подниматься из глубин души, Камила сузила глаза.
– Если Вы позволите, я расскажу все с самого начала. Так Вам будет проще понять мои мотивы и поступок.
– Сделайте милость. Только не начинайте от Рождества Христова. Я могу устать слушать раньше, чем Вы подойдете к сути.
Анри вспыхнул, но взял себя в руки. Сбивчиво, но коротко рассказал о ночных событиях, не упоминая своих размышлений.
– Просто прекрасно!– Забыв, что на ней, кроме ночной рубашки, надеты только розовые чулки, Камила в возмущении вскочила и стала вышагивать по комнате.– Значит Вы, … не придумав ничего более умного,… позволили каким-то негодяям вынести меня раздетой на улицу, уронить на землю, а потом, вместо того, чтобы поднять на ноги весь дворец, Вы меня, как мешок с тряпьем, привезли сюда на потеху Вашей дворни и себя! Вы… просто… болван! О чем Вы только думали? Что же Вы молчите?
Анри со страхом следил за гневным выступлением девушки. Все мысли напрочь вылетели из головы, только два ярких розовых пятна мельтешили у него перед глазами.
– Мадемуазель Камила, выслушайте меня. Я действительно болван, но что бы сегодня говорили о Вас во дворце, если бы я носил Вас на руках, спящую и неодетую, по галереям и анфиладам на виду у всех обитателей? Я не мог допустить, чтобы Его Величеству было нанесено такое оскорбление.
– Причем здесь Его Величество? К Вашему сведению, мы не находимся в таких близких отношениях с королем, чтобы это могло оскорбить его чувства.
– Я не это имел в виду. Вы его личная гостья. Любое неуважение к Вам, является неуважением к королю. Вот, что я имел в виду.
–И единственное, что пришло Вам в голову – это привезти меня в дом Вашего отца. Могу себе представить его реакцию…
– Он был очень недоволен. Настолько, что уже уехал к Кольберу. Если меня сегодня бросят в Бастилию, я совсем не удивлюсь.
– В Бастилию? За что?– Камила остановилась перед Анри как вкопанная- За то, что Вы спасли меня от насилия?
– Если я не поймаю мерзавцев, то останутся только мои слова. И тогда, я действительно достоин наказания. Тем более, что теряюсь в догадках, куда могли подеваться сегодня ночью мои гвардейцы? Почему их не было на месте? Во всяком случае, под Вашими окнами должен был быть караул. Но где он был?
– Обычно в это время под моими окнами торчите Вы. Вашим гвардейцам это хорошо известно. Видимо они решили не мешать Вам.
– А Вы откуда это знаете?– Анри густо покраснел.