— Интересно, в чем?.. — задумчиво прошептал Грегори себе под нос уже давно не дававший покоя вопрос.
Затушил свечи, снова подобрал со стола поднос: поужинать он мог и там, где теперь придется провести остаток ночи; напомнил охранявшему двери в покои Филиппу, что леди не следовало беспокоить до утра, и спустился в давно опустевший кабинет.
Если где и могли находиться ответы, то только здесь: за всей его открытостью незваным гостям отец оставил лишь эту комнату невозможной для проникновения со стороны подземелья.
Скоро все известные Грегори потайные отделения, спрятанные в стенах и стеллажах, были пересмотрены вновь. За ними последовали имевшиеся в кабинете книги, неаккуратными стопками выросшие прямо на ковре. Затем — одна за другой выгруженные из многочисленных полок секретера документы, тетради, журналы…
Если тайником занимался его отец, то он просто обязан был оставить схемы и чертежи предполагаемого "хранилища". Карту местности. И запасные ключи.
Столько работать над этим чертовски важным и, к тому же, со слов Леноры — опасным "тайником" и не потрудиться сохранить никаких бумаг?
Или опрометчиво понадеяться, что ни один из перстней-ключей никогда не будет утерян? Сломан? Да что угодно!
Не слишком-то похоже на его отца, кто просчитывал шаги на годы вперед…
— …ваша светлость, — тихий голос просочился через ватный сон, и на плечо опустилась чья-то рука.
Грегори открыл глаза.
Прямо перед лицом расплывались очертания слов на потускневшей от времени бумаге. Затем переместившийся на голос взгляд натолкнулся на узкую коричневую полоску кожаной обложки… соскользнул с нее на блестящую поверхность рабочего стола… и уперся в стоявшую рядом безупречную ливрею дворецкого, чья ладонь в обрамлении белоснежного кружева манжеты сейчас почти невесомо лежала на плече герцога.
Грегори неловко выпрямился и обнаружил себя сидящим в кресле. Туманным взором машинально окинул стол, непривычный глазу беспорядок. И раскрытый перед ним на последней исписанной странице последний же из дневников отца.
Кажется, после того, как уже было просмотрено все, что только можно, герцог достал старые отцовские дневники. И уже почти бездумно методично пролистывал страницу за страницей. Похоже, так и уснул, случайно уронив на локоть отяжелевшую голову…
— Который час, Жак? — пробормотал он все еще не желавшим слушаться голосом.
— Четверть девятого, милорд.
Грегори подавил зевок и с усилием потер вялыми пальцами прикрытые веки. Сколько он спал? Три часа, получается? Или чуть больше?.. В памяти совершенно не отразилось, когда взгляд бросался на циферблат напольных часов в последний раз.
— Прошу простить мне, милорд, не мое место указывать на это, — заговорил Жак вдруг совершенно несвойственным ему мягким голосом, таким отличным от хорошо поставленного за годы прислуживания. — Но леди Агнес бесспорно права: вы слишком уж много работаете. Юности и молодости часто свойственно прощать такое. Однако зрелость не всегда бывает к подобному благосклонна. Поверьте моему опыту и послушайте старика, милорд: никто в Арно не станет счастливее, если однажды работа во благо его подкосит ваше здоровье.
Грегори поднял глаза на дворецкого и с удивлением встретился с почти отеческим взглядом.
— Жак, ты вовсе не старик, — он не слишком ловко похлопал слугу по предплечью и кивнул, давая знать, что непременно примет совет к сведению.
— Следует ли мне распорядиться подать кофе, милорд? — вновь вернулся к своему прежнему облику Жак.
— Кофе не помешает…
Грегори мельком проводил взглядом дворецкого, и только когда тот подобрал забрать с собой поднос с давно остывшим и нетронутым ужином, вспомнил, что совершенно позабыл о нем.
Снова оглядел устроенный за ночь беспорядок…
Досаднее всего было признать то, что ночные поиски оказались абсолютно напрасными. Правда, что нового он мог надеяться найти среди давным-давно уже изученных вдоль и поперек вещей и стен?.. На момент смерти отца молодой маркиз даже дела герцогства уже несколько лет как вел абсолютно единолично.
Конечно, он мог ошибиться. Ключи и карты могли быть спрятаны не здесь, а где-нибудь еще… И, чтобы проверить весь замок сверху донизу, уйдут месяцы!